Где находится гальюн на парусном судне. Как был устроен гальюн (туалет) на паруснике (9 фото)

В погоне за романтикой, современные люди забывают о простых, но совершенно неотвратимых человеческих потребностях, которые имелись у людей прошлого, как и у нас. Множество людей склонно идеализировать старину, вычеркивая из внимания неприглядные стороны людского быта минувших эпох.

Часто вы могли замечать и любоваться носовыми фигурами парусных кораблей. Многие из них - настоящие произведения столярного искусства. Прекрасный парусник, с белоснежными парусами, гордо идущий по волнам бескрайнего океана! Солнце, чайки и бездонное лазоревое небо во всю ширь горизонта! Дух захватывает от красивого образа и фантазий навеваемых представлениями из детства.

Однако немногие знают, что кроме названия "носовые", использовалось более прозаичное - "гальюнные". И вот почему.

Итак, перво-наперво надо разобраться - куда ходили матросы и пассажиры старинных парусников,отправлять свои естественные надобности? Где располагались отхожие места для команды, пассажиров и офицеров? "Почему именно с этого начинать?" - спросите вы, а я отвечу - "Потому, что об этом никто и никогда не спрашивает, а между тем вопросы у некоторых возникают". И поэтому отвечаем:

Носовая часть парусного судна с деревянной обрешеткой

Гальюны (туалеты) на парусных кораблях XVI - XVIII вв располагались в носовой части (для экипажа и пассажиров), и на корме (для офицеров корабля). Носовая часть парусника, которую мы обычно видим в своих фантазиях и мечтах - это ничто иное, как корабельный гальюн, обильно украшенный резными статуями и деревянными вензелями. Гальюн - свес в носовой части парусного судна. Именно так!

Шведский военный корабль "Vasa", поднятый со дна моря. Обратите внимание на деревянные короба и решетчатый настил. Это - унитазы и решетчатый писсуар для моряков

Модель четко передает назначение носовой части парусника.

Типичный гальюн парусного корабля начала XVIII века представлял собой сиденье с отверстием внизу. Поскольку туалет располагался на открытом участке палубы, это место было очень опасно для человека, так как от морской стихии его отделяли лишь тонкие поручни или натянутые канаты. Поэтому нередко нахлынувшей волной зазевавшегося моряка смывало за борт. А оказаться в воде посреди открытого моря - это верная смерть. Человека будет бросать в разные стороны, накрывать потоком воды, отчего он может просто захлебнуться. Но даже при наиболее удачном стечении обстоятельств, когда оказавшегося за бортом сразу замечали товарищи и били тревогу, случалось, что корабль под парусами уходил настолько далеко, что сверху уже не было возможности добросить утопающему матросу канат и поднять его обратно на борт. Догнать корабль вплавь человек не мог, потому что скорость парусного корабля при достаточном ветре намного превосходила скорость плывущего человека.

Из-за небезопасности матросы не любили гальюны. Не желая лишний раз рисковать жизнью, многие моряки считали для себя более предпочтительным сходить куда-нибудь за пушку или затаиться в темном углу трюма.

Поэтому в российском морском уставе 1720 г. было прописано, чтобы корабельный профос - должностное лицо, заведующее содержанием арестантов и исполнением телесных наказаний, - следил за чистотой на борту и задерживал виновных в разведении антисанитарии. Но даже штрафы и угроза быть выпоротым не могли заставить особенно робких моряков посещать отхожие места на носу корабля.

В кормовой части деревянного парусного корабля выступали штульцы - круглые свесы по бокам у кормы судна. В одной из них хранились навигационные приборы и морские карты, в другой помещалась закрытая кабинка офицерского туалета. (На более крупных кораблях в штульце располагалось двухэтажное помещение, в котором снизу имелось отхожее место и рукомойник, а сверху стояла настоящая капитанская ванна). Об удобстве этой тесной коморки можно поспорить, однако в любом случае человек в ней хотя бы не рисковал оказаться за бортом. Так что при всех преимуществах быта офицеров на парусном корабле, пожалуй, одной из самых весомых привилегий был безопасный гальюн.

На вопрос Куда ходили в туалет на парусных кораблях 16-18 вв? заданный автором Иван Резнов лучший ответ это Служить хочется. А гальюнов нет! Сейчас, наверное, делают уже, а на
старых катерах, извините, не наблюдается. Забыли-с. Не запрограммированы
были наши катера на то, что народ наш может обгадиться на полном ходу за
краткое время торпедной атаки.
Поэтому наш народ отправляется подумать по-крупному на корму в тридцать
два узла, если уж очень приспичит и окончательно прижмет.
Со спущенными штанишками это выглядит лучше, чем американское родео.
Их ковбои вонючие на своих ручных бычках - это ж дети малые и сынки
безрукие. А вот наш брат в рассупоненном состоянии, напряженно прогнувшись
сидящий, бледно издали снизу блестящий, растаращенно четко следящий, чтоб из
него при соскальзывании паштет не получился - вот это да! Это кино. Картина.
Ее лучше смотреть со стороны.
Скорость дикая, катер летит, буруны взрываются, а он сидит, вцепившись,
торжественный, а над ним за кормой вал воды нависает шестиметровый, в
который он кладет не переставая.
Вот вы видели, чтоб на водяных лыжах лыжнику приспичило подумать
по-крупному? Ну, и как он все это будет делать?
Все свободные от вахты выстраиваются посмотреть. Корма покатая,
перелезаешь через леера, и кажется, что винты палубу у тебя рвут из-под ног.
Штанишки осторожненько одной рукой спущаешь: сначала одну штанишку, потом
перехват мгновенный и тут же другую. И главное, чтоб штанцы твои ниже
коленок не рухнули, а то, если поворот, то придется со спущенными штанишками
через леера кидаться и бежать опрометью стремглав, а то вал-то нагонит с
разинутой пастью и промокнет попку до самых подмышек гигантской промокашкой.
А она и так, понимаешь, в точке росы вся в слезах.
Между булочек потом потер бумажечкой, если совсем, конечно, не намокла,
и ныряй через леера.
Я вам все это говорю, между прочим, для того, чтоб прониклись вы,
почувствовали и представили, как на катерах служить здорово.
А однажды вот что было. Пошел с нами море конопатить один пиджак
придурочный из института. Погода чудная, мы уже часа четыре на скорости, и
вдруг приспичило ему, понимаете? Видим, ищет он чего-то. Ходил-ходил, искал,
наконец спрашивает, мол, а где тут у вас - экскюз ми - гадят по-крупному.
Ну, мы ему и рассказали и показали, как это все происходит: кто-то даже
слазил, продемонстрировал. Посмотрел он и говорит:
- Да нет, я уж лучше потерплю.
Ну терпи. Еще чуть-чуть немножко времени проходит - видим, тоскует
человек, пропадает. Ну, мы его и подбодрили, мол, давай, не смущайся, все мы
такие, бакланы немазаные, с каждым бывало.
Ну и полез он. Только перелез и за леер уцепился, как, на тебе,
поскользнулся и, не выпуская леер, выпал в винты, но, что интересно было
наблюдать, - чтоб ножки не откусило по самый локоток, он успел-таки изяш-но
изогнуться и закинуть их на спину. Прямо не человек, а змея, святое дело! В
клубок свернулся.
Вытащили мы его: дрожит, горит, глаза на затылке. Успокоился, наконец,
штанишки снял аккуратненько одним пальцем, потому как нагадить-то он успел,
положил их отдельной кучкой и стоит, отдыхает, а в штанцах - полный
винегрет.
Боцман ему говорит:
- Ты, наука, не двигайся, а то поливитамином от тебя несет. Стой на
месте спокойно, обрез с водой принесем - помоешься, а штанцы твои мы сейчас
ополоснем, рыбки тоже кушать хочут.
С этими словами подхватил их боцман через антапку за шкертик, и не
успела "наука" удивиться, как он - швырь! - их за борт и держит за шкертик,
полоскает.
Дал боцман конец шкерта этому дурню старому и проинструктировал:
- Считай, наука, до двадцати и выбирай потихоньку.
Я уж не знаю, то ли этот ученый выбирал не по-человечески, то ли он,
наоборот, потравил слегка, но только штанцы под винты затянуло. Ученого еле
оторвали.
А обрез мы ему принесли. Ничего, помылся.
Источник: Александр Покровский. "...Расстрелять"

Ответ от 22 ответа [гуру]

Привет! Вот подборка тем с ответами на Ваш вопрос: Куда ходили в туалет на парусных кораблях 16-18 вв?

Ответ от философия [гуру]
в гальюн

Ответ от Европейский [гуру]
За борт. xD

Ответ от Опрос [гуру]
за борт, у мужчин с этим проблем не было, а что до по большому то либо в ведро и за борт либо была такая приспособа, в виде доски с отверстием нависала над бортом.

Игра «Поле чудес» за 9 июня 2018 года уже прошла в восточных регионах страны, поэтому на многочисленных сайтах в интернете уже можно найти все ответы на вопросы, прозвучавшие в игре.

8 июня у нас Всемирный день океанов. Поговорим о том, что происходило на этом великом водяном пространстве, всякие забавные истории, которые мало кто знает.

Что в старину скрывалось за женской фигурой на носу корабля?

Гальюн (нидерл. galjoen - нос корабля) - первоначально свес в носу парусного судна для установки носового украшения судна.

Традиционно на этом же свесе (между княвдигетом и бортами корабля) устанавливались отхожие места для экипажа, поэтому в настоящее время гальюном называют туалеты на кораблях. Различают гальюн морской и гальюн штормовой морской. Последний отличается наличием сетки и сиденья.

В военно-морском флоте СССР и РФ термином «гальюн» обозначают любое специально предназначенное для оправления естественных надобностей место, как на корабле, так и на суше (а в морской авиации - и бортовой туалет в самолёте).

В Российском Императорском флоте обычно применялось словосочетание «носовая фигура» (вероятно, оно происходит от английского figurehead), хотя в документах петровской эпохи также использовался термин «болван». Иногда носовые фигуры именуют гальюнными – это перевод немецкого слова galionsfigur.

Название вполне логичное, так как первоначально слово «гальюн» обозначало площадку под бушпритом в носу судна, то есть как раз там, где и устанавливалась скульптура. Изредка можно встретить термины «ростральная», «ростровая» или «ростерная» фигура (от латинского слова rosеrum – таран) и «кариатида» (так носовую фигуру называли древние греки). А в итальянском языке она именуется polena, что можно перевести как «подставное лицо».

Правильный ответ: Гальюн .

Офицеры из за гальюна еще подводные лодки топили
" Речь идёт о немецкой подлодке U 1206, построенной на верфи «Шихау» в Данциге, которая вступила в строй 6 марта 1944 года.
Пользуясь свободной минутой, Карл Адольф Шлитт решил посетить маленькую кабинку, дабы лично опробовать достижения прогресса. За долгое время пребывания в укромном уголке капитан-лейтенант, наверное, думал о том, что еще не прославил U-1206 боевыми подвигами. Когда процесс успешно завершился, Карл Адольф не глядя, крутанул штурвальчики, но ожидаемого журчания воды не послышалось. Командир не теряется в любой ситуации: так и Шлитт – глянул на официальную германскую инструкцию по пользованию гальюном, висевшую на двери и храбро повернул еще один штурвальчик – гальюн сохранял каменное спокойствие и не издавал ни единого звука.

В конце – концов, осознав, что его подводный опыт в данном вопросе не слишком велик, Шлитт вызвал к себе дипломированного туалетного специалиста. Тот был занят ремонтом дизеля, и на подмогу капитану прислал матроса-моториста Мёбиуса. Тот, горя желанием помочь родному командиру и показать себя с лучшей стороны, не читая никаких инструкций, начал крутить штурвал откачки сборника за борт. В азарте оба не заметили, что клапан унитаза не был захлопнут. Эффект превзошел все ожидания. Жидкое и твердое содержимое сборника, подталкиваемое сжатым воздухом и забортной водой, со свистом вылетело вверх и желтым "душистым" фонтаном обрушилось на обоих обалдевших подводников, в довершении всего из унитаза начал бить столб забортной воды под давлением несколько атмосфер, толщиной с человеческую ногу.

Услышав шум воды, врывающейся внутрь корабля, инженер-механик бросился к гальюну, но столб воды бил с такой силой, что подойти к механизмам закрывания клапанов было невозможно.

Первый вахтенный офицер, находясь в центральном посту, почувствовал, что лодка сильно тяжелеет, не стал дожидаться командира, который что-то слишком долго "размышлял о вечном" в гальюне, и скомандовал всплытие на перископную глубину. Давление в трубе упало, опомнившийся моторист подскочил к штурвалам и замкнул все клапаны. Казалось все позади, но положение оказалось гораздо серьезнее – вода, попавшая внутрь прочного корпуса, успела достигнуть отсека, где находилась аккумуляторная батарея. Соленая вода попала на пластины аккумуляторов и произошла неизбежная реакция. Через несколько минут клубы тяжелого, едкого белого газа поплыли по лодке – хлор прибывал очень интенсивно. В эти минуты внутренность лодки очень напоминала подводную душегубку.

Сориентировавшийся, наконец, Шлитт приказал всплывать совсем. Лодка пробкой вылетела на поверхность, и командир, чье состояние в те минуты представить трудно, добрел до рубочного люка и с трудом его распахнул, жадно вдохнув соленый бриз. Вентиляторы резво начали выталкивать за борт клубы газа, впуская внутрь живительный морской воздух.

Именно в этот момент неподалеку пролетали два английских самолета из охраны конвоя, который и поджидала субмарина Шлитта. Летчики, наверное, сильно удивились, увидев всплывшую лодку, из которой валил белый дым, и сразу пошли в атаку.

Первое же столкновение с противником оказалось для корабля последним, Шлитт вынужден был подать последнюю команду "Покинуть корабль". Вскоре подошедший миноносец поднял из воды немцев... В результате героического похода в туалет капитан-лейтенанта Шлитта субмарина погибла. В историю же она вошла под прозвищем – «Потопленная унитазом»"