Роль столыпина в борьбе с революционным движением. Реформы Столыпина

Имя видного государственного деятеля России начала ХХ века, председателя Совета министров России (1906-1911) Петра Аркадьевича Столыпина (1862-1911) является широко известным и популярным в среде политиков, ученых, представителей творческой интеллигенции. Об этом, в частности, свидетельствует высокий рейтинг, который Столыпин получил в известном телепроекте "Имя Россия". Он оказался среди тех, кто попал в топ-лист 12 самых популярных деятелей России, и по результатам электронного голосования занял второе место после Александра Невского.
Между тем, и по сей день не стихают дискуссии о значении тех реформ, которые проводились или были подготовлены Столыпиным в период его премьерства. Представители различных политических течений современной России дают политике Столыпина оценки, которые варьируются от восторженных до крайне негативных. Если мы обратимся к прошлому, то увидим, что и современники Столыпина давали ему и его политике весьма разные характеристики: от полного одобрения, до полного отторжения. Таким образом, споры о личности выдающегося государственного деятеля эпохи Николая II начались еще при жизни Столыпина и не прекращаются до сих пор.
По сути дела, реформы П. А. Столыпина 1906-1911 гг. явились последней попыткой монархической реформации в Царской России. Правительство Столыпина ставило перед собой главную цель - спасти и укрепить монархию в той политической ситуации, которая сложилась в стране в ходе первой русской революции 1905-1907 гг.
Постановка задачи. Основной вопрос, который рассматривается в данной статье, заключается в том, могли ли реформы, предложенные Столыпиным, решить задачу спасения монархии, или же объективно они ее ослабляли, вне зависимости от планов реформатора.
Ответ на этот непростой вопрос мы будем искать, обращаясь к правому, монархическому лагерю, представители которого уже по своему определению должны были являться опорой монархии. Мы постараемся показать, как монархические круги оценивали столыпинские реформы с точки зрения возможности достигнуть заявленной цели - укрепить монархию и традиционные устои, и как действовали правые: помогали или мешали реформам?
Кто такие правые? В исторической и политологической литературе под правыми традиционно понимают "консервативные партии, отстаивавшие и отстаивающие традиционные - политический, социальный, экономический, религиозный, бытовой - уклады жизни, стоящие за сохранение основ существующего или существовавшего строя".
В России конца XIX-начала ХХ в. правые выступали за сохранение самодержавия, и в этой связи термин "правые" для того времени фактически являлся синонимом "монархические организации". Правые ратовали также за первенство русской народности и православной религии на территории традиционного проживания русских, малороссов и белорусов.
Старейшей политической организацией правых являлось Русское собрание, созданное в Петербурге в конце 1900 года монархической элитой русского общества под традиционным лозунгом: "Православие. Самодержавие. Народность". Официальная программа Русского собрания была утверждена в 1906 г. и включала следующие положения:
- самодержавная и неделимая Россия;
- господствующее положение Православия в России;
- законосовещательный характер Государственной Думы.
В дальнейшем правые круги были представлены различными политическими организациями, органами печати соответствующей направленности, политическими салонами, отдельными крупными деятелями, выступавших с публичной пропагандой своих взглядов.
Следует отметить, что правое консервативное движение не являлось однородным. В нем переплетается множество достаточно разнородных течений - от умеренно правых до крайне правых. Умеренно правые готовы были признать необходимость сочетания Самодержавия с неким ограниченным парламентом при ведущей роли самодержавия. Этот акцент на ведущую роль монарха резко отличал правых монархистов от правых либералов в лице октябристов и правых кадетов, признававших необходимость сохранения в России монархии, но при ведущей роли парламента (по британскому образцу).
К представителям умеренных монархистов относятся такие известные общественные деятели как В. П. Мещерский, издатель газеты "Гражданин", генерал Е. В. Богданович, организатор крупнейшего монархического салона и др. Они в основном поддерживали принципы и идеи третьеиюньской монархии. К умеренным правым с определенной долей условности можно причислить и партию "Всероссийский национальный союз" (ВНС), созданную в 1908 г., "Партию умеренно правых", возникшую в 1909 г. и вскоре объединившуюся с ВНС. Умеренные монархисты имелись и в составе руководящих органов сословно-политической организации "Объединенное дворянство" (1906-1917), где были представлены и лидеры крайне правых течений.
Крайне правые представлены главным образом Союзом русского народа (СРН) и другими родственными черносотенными организациями, которые возникли в 1905 г. в период первой русской революции. Отметим, что сам термин "Черная сотня" имеет большую историю и в Московской Руси, означал тяглое (облагавшееся налогами) посадское население так называемых "черных слобод". Черносотенцы также не были идеологически однородным течением. Не случайно после революции черносотенцы быстро раскололись. Более радикальными по своему содержанию оказались воззрения Всероссийского Союза русского народа во главе с Дубровинским. Более умеренными были приверженцы "обновленческого" крыла СРН во главе с Н. Е. Марковым и Союза Михаила Архангела, возглавляемого В. М. Пуришкевичем. В стане "дубровинцев", в свою очередь, были также свои крайне правые радикалы, вроде Н. Н. Жеденова, редактора-издателя газеты "Гроза".
***
К настоящему времени вышло в свет большое число работ, так или иначе посвященных реформам П. А. Столыпина и отношению к ним со стороны правых монархических кругов.
Среди работ советского периода следует отметить монографию "Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг.", написанную известным ленинградским историком В. С. Дякиным. Он одним из первых в советской историографии привлек внимание к тому факту, что реформы П. А. Столыпина встретили сопротивление со стороны тех политических сил, которые считали, что существующие в России порядки не требуют никаких реформ. Дякин назвал эти консервативные силы "легитимистами" и противопоставил им сторонников реформ, линию которых определил как "бонапартизм". По мнению Дякина, именно "столкновение бонапартистской и легитимистской группировок лежало в основе борьбы в верхах в 1907-1911 гг.".
Однако этот подход не был типичным для советской историографии. Гораздо более типичной была точка зрения известного московского историка А. Я. Авреха, который также отмечал бонапартистский характер столыпинской политики, но при этом оценивал Столыпина прежде всего как ярого реакционера, а не как реформатора. Аврех, в частности, писал, что "Столыпин - это именно и, прежде всего, правый крайний реакционер, проводник политики, вошедшей в историю под именем столыпинской реакции" .
В работах постсоветского периода, как научных, так и публицистических, преобладает тенденция, которая заключается в смене негативных оценок деятельности Столыпина на положительные. Так, П. Н. Зырянов в книге "Петр Столыпин. Политический портрет" (1992) дал в целом позитивную характеристику личности премьер-министра, и отметил в прогрессивный характер его реформ. Автор приводит массу интересных и малоизвестных фактов, характеризующих деятельность Столыпина. Правда, в работе содержатся отдельные неточности.
В 1992 г. вышла и другая монография Зырянова, посвященная крестьянская общине европейской России 1907-1914 гг. В этой работа автор приходит к выводу о том, что столыпинским реформам не удалось протаранить толщу крестьянства, чтобы навязать стране путь развития, выгодный небольшому числу помещиков, но обрекающий основную часть народа на долгие годы нищеты. Этот вывод несет в себе негативную оценку реформ с точки зрения их социальной направленности и степени успешности.
В своей книге "Август четырнадцатого", которая входит в состав романа-эпопеи "Красное колесо", известный писатель А. И. Солженицын дает восторженную характеристику П. А. Столыпина и его реформам, изображая премьера умеренным реформатором и гуманистом. Много страниц в своем романе Солженицын посвятил проблеме убийства Столыпина. "Хоронила Россия, - пишет он, - своего лучшего - за сто лет, или за двести - главу правительства - при насмешках, презрении, отворачивании левых, полулевых и правых. От эмигрантов-террористов до благочестивого Царя".
Работа Г. Сидоровнина "П. А. Столыпин. Жизнь за Отечество" носит откровенно апологетический характер. Автор характеризует Столыпина как "замечательного человека, русского патриота" . Г. Сидоровнин полагает, что нынешнее положение России побуждает искать некий "третий", "национальный путь с присущими ему индивидуальными чертами", и в этой связи считает необходимым внимательное исследование "опыта преобразований в России, осуществленных премьер-министром П. А. Столыпиным".
Также стоит упомянуть двухтомник известного экономиста, политика и бизнесмена либерального направления Б. Г. Федорова, посвященный Столыпину, жизнь и деятельность которого стали предметом изучения и пристального интереса автора книги в последние годы его жизни.
Вятский исследователь А. П. Бородин посвятил свою монографию реформаторской деятельности П. А. Столыпина. Главное достоинство этого исследования состоит в том, что автор использовал широкий круг архивных источников, многие из которых прежде не использовались историками.
В 2004 году в серии "Жизнь замечательных людей" вышла в свет книга известного писателя и общественного деятеля С. Ю. Рыбаса "Столыпин", которая, по определению автора, является "документально-историческим романом" о "яркой личности, человеке трагической судьбы, вознесенном на вершину исполнительной власти Российской Империи". Автор поставит своей задачей "соотнести проблемы начала прошлого века (терроризм, деградация правящей элиты, партийная разноголосица и др.) с современными, обнажая дух времени". Он подчеркивает, что "и спустя сто лет для россиян важно знать не только о гражданском и моральном подвиге этого поразительного человека, но и о его провидческом взгляде на исторический путь России, на установление в стране крепкого державного и конституционного начала". По мнению автора, "столыпинские реформы - это последняя попытка тогдашнего общества отстранить от власти разлагающуюся петербургскую верхушку и провести без разрушения государственности либеральные реформы".
Видя суть реформ Столыпина в "освобождении производительных сил общества", Рыбас утверждает, что "Столыпин хотел создать в России тип экономически свободного человека, для чего сделан главный упор на "второе освобождение" крестьян (от власти общины)", на создание "среднего класса, способного стабилизировать страну и ускорить ее развитие".
Рассматривая вопрос об отношении к Столыпину со стороны монархических кругов, автор отмечает, что против Столыпина выступили и правые круги, "у которых реформы устраняли их опору в помещичьем землевладении", а также "царское окружение, которое стремилось свести реформы к минимуму, так как они ограничивали его власть".
В самые последние годы вышел еще ряд работ, представляющие несомненный интерес. Их авторы проводят анализ как личности Столыпина, так и его реформ. Все указанные авторы оценивают П. А. Столыпина как убежденного монархиста, который, однако, считал необходимым проведение в стране ряда либеральных реформ для того, чтобы сгладить наиболее острые социальные противоречия. Столыпин рисуется талантливым государственным деятелем, предложившим уникальную для своего времени программу реформ, и стремившимся к их проведению наиболее "мягкими средствами". Эти историки отметают обвинения в адрес премьер-министра в излишней жестокости по отношению к революционерам. Говоря о судьбе столыпинских реформ, исследователи отмечают, что Столыпин натолкнулся на сопротивление, прежде всего, части бюрократической элиты, считавшей допустимым сохранение существующего строя в его незыблемом виде.
В ряде общих работ, посвященных политической жизни России начала ХХ века, также тем или иным образом рассматривается вопрос, связанный как с деятельностью правого лагеря в целом, так и с отношением правых к реформам П. А. Столыпина. Некоторые аспекты взаимоотношений правых с кабинетом Столыпина рассматриваются в изданной в 1992 году, а затем переработанной и переизданной в 2005 году монографии С. А. Степанова, посвященной истории Черной сотни. В работе Д. Д. Богоявленского также исследована проблема взаимоотношений правых партий и правительства. Как справедливо отметил историк И. В. Омельянчук, Д. Д. Богоявленский "причинами раскола черносотенного движения считает аграрную политику П. А. Столыпина, столкнувшую защитников и противников общинного землевладения, правительственные дотации монархическим организациям, вызывавшие конфликты в правой среде как по вопросу их распределения, так и о принципиальной допустимости использования правительственных денег политическими партиями, а также целенаправленные действия власти, направленные на поддержание существования различных течений и группировок внутри правого лагеря".
Касался вопроса, связанного с взаимоотношениями правых с кабинетом Столыпина, и петербургский исследователь С. В. Лебедев. Целую главу, посвященную проблеме взаимоотношений правых со Столыпиным, посвятил в своей монографии уже упоминавшийся А. П. Бородин. Вместе с тем, он не избежал в своей работе тенденциозности, часто необоснованно обвиняя правых в клевете на премьера. Этому исследователю присуща определенная однобокость позиции, когда практически все правые рассматриваются им только как убежденные критики политики Столыпина.
Существенный вклад в рассматриваемую проблему внес московский историк А. В. Репников. Пятая глава его монографии "Консервативные концепции переустройства России" посвящена взглядам консерваторов на социально-экономические проблемы России. В ней проанализированы дискуссии по вопросу сохранения или реформирования крестьянской общины, показано неоднозначное, порой диаметрально противоположное отношение правых к аграрной политике П. А. Столыпина, приводятся критические суждения правых о капиталистическом укладе в целом.
Таковы некоторые наиболее интересные, по нашему мнению, работы, так или иначе касающиеся реформ П. А. Столыпина, а также отношения к нему правых. Как мы видим, оценка деятельности Петра Аркадьевича Столыпина, дававшаяся разными историками, неоднозначна. Смена ее ориентиров в сторону апологетики реформ была во многом связана со сменой социально-экономического строя в нашей стране в начале 1990-х гг.
***
Петр Аркадьевич Столыпин родился 2 (14) апреля 1862 года в Дрездене (Германия), куда ездила к родным его мать. Семья будущего реформатора принадлежала к старинному русскому роду, известному с XVI в., и была связана со многими именами, составлявшими славу и гордость России. Прадед П. А. Столыпина - сенатор, был другом М. М. Сперанского, крупного государственного деятеля начала XIX в. Дед по материнской линии - князь Горчаков, был главнокомандующим русской армией в годы Крымской войны. Отец - Аркадий Дмитриевич - участник Крымской войны, друг Л. Н. Толстого. Сам будущий премьер приходился троюродным братом М. Ю. Лермонтову. Жена Столыпина - Ольга Борисовна Нейгардт - правнучка А. В. Суворова.
В 1881 году Столыпин окончил Виленскую гимназию и в том же году поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, после окончания которого в 1885 г. занял должность помощника столоначальника в Министерстве государственных имуществ. Вскоре он был назначен ковенским уездным, а впоследствии и губернским предводителем дворянства. В 1889 г. Столыпин перешел в Министерство внутренних дел и в 1901 г. стал самым молодым в России губернатором - в Гродно, а с 1903 г. в Саратове. П. А. Столыпин был решительным человеком и не раз проявлял незаурядную личную смелость. По воспоминаниям современников, в период революции, будучи губернатором, он мог без охраны войти в бунтующую толпу и успокоить ее.
В апреле 1906 г. Столыпин был назначен министром внутренних дел, а 8 июля 1906 г. был назначен царем на пост председателя Совета Министров с сохранением за ним министерского кресла в МВД. По утверждению тогдашнего управляющего канцелярией Министерства внутренних дел Д. Н. Любимова, который, в свою очередь, ссылается на письмо Николая II к своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, назначению Столыпина способствовал его предшественник на должности председателя Совета министров И. Л. Горемыкин. "Старый Горемыкин дал мне добрый совет, указавши только на него. За то спасибо ему", - писал Царь своей матери.
Став главой правительства, Столыпин предпринял решительные меры по подавлению революционных выступлений, а также начал осуществлять серию реформ, которые, как ему представлялось, должны были бы предотвратить в России новый революционный взрыв и не допустить гибели монархии. Все известные источники позволяют говорить о том, что Столыпин был убежденным монархистом и весьма лояльно относился к Николаю II, служа ему верой и правдой.
***
Безусловно, важнейшей из программы реформ Столыпина являлась аграрная реформа. Аграрный вопрос в условиях, когда большинство крестьянства испытывало трудности, связанные с нехваткой обрабатываемой земли, являлся наиболее острым и трудным для государственной власти в начале ХХ века, что наглядно показали аграрные выступления крестьян 1905-1906 гг., наводившие ужас на власти Российской Империи.
Все левые партии предлагали решить аграрный вопрос за счет наделения крестьян землей, находившейся в собственности императорской фамилии, церкви и дворян-помещиков. При этом речь шла о конфискации этих земель и безвозмездном наделении ими нуждающихся крестьян.
Однако Столыпин был категорически против такого решения аграрного вопроса. Основная суть его аграрной реформы состояла в замене общинного крестьянского землепользования индивидуальным землевладением с тем, чтобы создать среди крестьян значительный слой крепких хозяев - частных земельных собственников. Эти собственники должны были, во-первых, стать защитниками частной собственности в принципе, а во-вторых, поднять производительность сельского хозяйства и повысить покупательную способность крестьян, и тем самым дать надежный внутренний рынок для развития отечественной промышленности.
Вот как сам премьер охарактеризовал главную цель своей аграрной реформы: "<…>Наше экономическое возрождение мы строим на наличии покупной способности у крепкого достаточного класса на низах, потому что на наличии этого элемента зиждутся и наши законопроекты об улучшении, упорядочении местной земской жизни, потому, наконец, что уравнение прав крестьянства с остальными сословиями России должно быть не словом, а должно стать фактом".
Первым шагом на пути аграрного реформирования стал Царский указ от 9 ноября 1906 года, который предоставлял крестьянам право на выход из общины и закрепление в личную собственность причитающейся им общинной земли. Для успешной реализации реформы необходимо было разделить общинные владения на самостоятельные хозяйства - отрубы и хутора. С этой целью 15 ноября 1908 г. были изданы "Временные правила о выдаче надельной земли к одним местам". В 1910 г. указ от 9 ноября 1906 г., ставший, наконец, законом, был дополнен положением, предусматривавшим обязательность ликвидации общины там, где не проходили переделы земли с 1863 г.
Аграрная политика Столыпина предполагала также массовое переселение крестьян за Урал с предоставлением им на просторах Сибири земли.
Представители правых кругов далеко не однозначно восприняли начавшуюся столыпинскую аграрную реформу. Нашлись как убежденные ее сторонники, так и противники, в том числе и среди дворянства.
Дворянские организации. Противоречивое отношение к реформам со стороны дворянства проявилось уже весной 1906 года, то есть в то время, когда проект будущей реформы еще только обсуждался. Так, на первом съезде уполномоченных дворянских обществ в мае 1906 года многие помещики поддержали Столыпина, говоря о том, что община являлась главной причиной кризиса сельского хозяйства. "Община - это то болото, в котором увязнет все, что могло бы выйти на простор, - заявлял на съезде К. М. Гримм, - благодаря ей нашему крестьянству чуждо понятие о праве собственности. Уничтожение общины было бы благодетельным шагом для крестьянства". Эта точка зрения на съезде победила. Однако, итоговую резолюцию съезда, выражавшую поддержку аграрным преобразованиям Столыпина, поддержали не все дворяне - участники этого собрания. Около тридцати депутатов представили особое мнение, в котором осуждали практику "схематически-шаблонного, однообразно-догматического решения в центральных учреждениях аграрного вопроса без достаточного внимания ко всем разнообразным бытовым, племенным, географическим и другим особенностям отдельных местностей России".
Реформы Столыпина критиковали и целый ряд высокопоставленных сановников империи. Так, видный государственный деятель, член Государственного Совета Петр Николаевич Дурново (1843-1915) также зарекомендовал себя убежденным противником аграрной реформы П. А. Столыпина и вообще каких бы то ни было преобразований в этой сфере. Еще в конце 1905 года на заседании совещания по проекту положения о выборах депутатов Государственной Думы (так называемые "царскосельские совещания") он скептически отнесся ко всем тогдашним предложениям по аграрному реформированию, считая, что авторы этих предложений сами плохо знают настроения деревни: "Эксперты, которых мы выслушали, примкнули к известным общественным течениям. Сами же они мало знают деревню и настроение крестьянских масс: Д. Н. Шипов был председателем московской губернской земской управы и является известным общественным деятелем, но он мало знаком с крестьянскою средою; А. И. Гучков и барон Корф - домовладельцы и деревни не знают, а граф Бобринский, хотя и состоит уездным предводителем дворянства и живет среди крестьян, но постоянно меняет свои взгляды".
Сенатор Александр Александрович Римский-Корсаков (1849-1922), один из видных правых, впоследствии (с 1914 г.) организатор правомонархического кружка, также резко критиковал аграрную политику П. А. Столыпина за слепое копирование западного опыта ведения хуторского хозяйства на русскую почву. Принято считать, что он был смещен с поста губернатора в 1909 г. в силу личной неприязни к нему П. А. Столыпина. Однако смещение способствовало лишь росту популярности сенатора среди монархистов.
Неоднозначным было отношение к столыпинской аграрной реформе и у членов черносотенных организаций. Оно стало одним из факторов, обусловивших раскол Союза русского народа на более традиционное (Дубровин) и "обновленческое" (Марков) крылья. Этот раскол произошел в 1911-1912 гг., т.е. в период, когда неоднозначные результаты столыпинских реформ уже проявились в полной мере.
Следует отметить, что по имеющимся данным царское правительство в период первой русской революции оказывало финансовую поддержку черносотенным организациям. Однако после революции Столыпин занимался финансированием только той части СРН, которая оформилась в виде так называемого "обновленческого" СРН во главе с Н. Е. Марковым, разделявшим основные положения аграрной реформы. Также есть сведения, что Столыпин оказывал финансовую помощь Всероссийскому национальному союзу и другим русским националистическим организациям.
П. А. Столыпин в годы своего премьерства, отказавшись от поддержки значительной части черносотенного движения, стал всецело поддерживать националистов. Так, по свидетельству преемника Столыпина на посту премьера, графа В. Н. Коковцова, опубликовавшего в эмиграции воспоминания, вскоре после покушения на Столыпина, "третьего или четвертого числа", к Коковцову явилась депутация националистов Юго-Западного края в лице членов Государственной Думы П. Н. Балашова, Д. Н. Чихачева, А. А. Потоцкого и профессора В. Е. Чернова. Балашов выступил перед Коковцовым с речью, в которой, как передает ее содержание сам Коковцов, "начал с того, что партия националистов взволнована покушением на Столыпина, не только как на выдающегося и благородного государственного человека, незаменимого в настоящую минуту, но и как на человека, всем своим существом слившегося с национальной партией, проникнутого ее идеалами и оказывающего ей свое могущественное покровительство, потому что в ней он видит единственную здоровую политическую партию в России, не борющуюся с Правительством во имя захвата власти. Волнение партии, - по словам Балашова, - увеличивается еще более от того, что преемником Столыпина назначен или назначаюсь я, потому что мне партия не доверяет и очень спасается, что моя политика будет совершенно иная, чуждая ясным национальным идеалам, и проникнутая слишком большими симпатиями к западу, следовательно, к элементам международного капитала и - инородческим".
В свою очередь, профессор В. Е. Чернов высказал мысль, что, по его мнению, "в Poccии нужно не бороться с властью, а работать вместе с нею, но работать можно только с такою властью, которую уважаешь, и помогать только той, которая помотает партии и ведет страну по правильному пути" . Сам же Коковцов остался недоволен заявлениями националистов, не разделяя одного из важнейших программных положений этого политического течения: "Оказывайте какое хотите покровительство русскому элементу, будемте вместе возвышать его во всех отношениях и давать ему первые места, но преследовать сегодня еврея, завтра армянина, потом поляка, финляндца, и видеть во всех их врагов России, которых нужно всячески укрощать, этому я не сочувствую и в этом нам с вами не по пути".
Подводя итоги преобразованиям Столыпина, публицисты Всероссийского национального союза, всецело выражавшие ему поддержку, писали после гибели премьера, что он "открыто и ясно принял национальную программу и выполнял ее на деле", что "общий фон всех государственных работ П. А. - национализм". А вот какую характеристику Столыпина дал в своей книге "Годы" известный депутат-националист В. В. Шульгин: "Я бы сказал, что Столыпин был именно таков, каким должен быть премьер-министр: внушителен, одет безукоризненно, но без всякого щегольства. Голос его не был колокольным басом Родзянки, но говорил он достаточно громко, без напряжения. Особенность его манеры говорить состояла в следующем. <…> Столыпин вовсе не беседовал с аудиторией. Его речь плыла как-то поверх слушателей. Казалось, что она, проникая через стены, звучит где-то на большом просторе. Он говорил для России. Это очень подходило к человеку, который если не "сел на царский трон", то при известных обстоятельствах был бы достоин его занять. Словом, в его манере и облике сквозил всероссийский диктатор. Однако диктатор такой породы, которому не свойственны были грубые выпады".
Активную поддержку аграрным реформам Столыпина оказывал Николай Евгеньевич Марков (1866-1945), лидер фракции правых в III и IV Государственных Думах, который с 1912 г. являлся руководителем "обновленческого" Союза русского народа. Марков считал, что "земля главным образом должна принадлежать тем, кто больше из нее извлекает питательных продуктов". А так как урожайность частновладельческих земель больше урожайности земель общинных, то следует способствовать выделению крестьян из общины. "Я, - подчеркивал Марков, - со своей стороны приветствую появление нового класса крестьян - мелких собственников или крестьян-помещиков".
Ратуя за "хозяйственного кулака", Марков выступал против общины: "Общинное землевладение есть не что иное, как крепостное землевладение, где свободная воля каждого отдельного крестьянина закрепощена волею тех, которых <…> называют анархической толпой <…>, пьяной сплошь и рядом. Отдельный русский крестьянин - прекрасный, добрый, хороший, отзывчивый человек, но когда они собираются толпой, когда они составляют из себя общину, когда эту общину разные писаря споят водкой, тогда действительно эта община является зверем, и с этим зверем надо бороться" .
Точку зрения Маркова разделяли многие правые депутаты Думы, которые поддерживали политику Столыпина и при его жизни и после трагической гибели. Так, петербургский исследователь право-консервативного движения А. А. Иванов выявил имена нескольких черносотенцев-депутатов IV Государственной Думы, которые одобряли аграрную политику П. А. Столыпина. Один из них - Козьма (Косьма) Егорович Городилов (1859-не ранее апреля 1917), член четвертой Государственной Думы от Вятской губернии, с 1913 г. - член Русского собрания. Являлся лидером крестьянской общины фракции правых и считал, что именно община является рассадником революционных идей в деревне.
Еще один активный сторонник политики П. А. Столыпина - Василий Николаевич Снежков (1864-не ранее 1917), член четвертой Государственной Думы от Тамбовской губернии. Активный участник черносотенного движения, председатель Козловского Союза русских людей, член Русского собрания с 1913 г. Также полностью поддерживал политическую программу П. А. Столыпина.
Следует отметить, что симпатии части черносотенцев к аграрной реформе Столыпина диктовались, в первую очередь, их представлениями о необходимости наличия в стране сильного крестьянина-кулака, независимого от общины, самостоятельно ведущего свое хозяйство.
Касаясь проблемы отношения лояльных премьеру правых к аграрной реформе, историк А. В. Репников справедливо отмечает, что противники сохранения общины "пытались противопоставить ей идею развития собственнического, "делового" духа, который, по их мнению, присущ лучшим представителям крестьянства".
В то же время, другая часть черносотенцев подвергали столыпинскую аграрную реформу резкой критике. В числе наиболее известных критиков находился доктор Александр Иванович Дубровин (1855-1921), первый председатель Союза русского народа, ставший после раскола лидером Всероссийского Дубровинского Союза русского народа. Он считал, что "хуторская реформа есть огромная фабрика пролетариата", и отмечал, что, "если до реформы пролетариата насчитывалось сотни тысяч - теперь его насчитывается миллионы, а в ближайшем будущем будет насчитываться десятки миллионов".
К убежденным критикам аграрной политики Столыпина можно отнести видного идеолога русских правых, талантливого организатора и публициста, активного члена старейшей правой организации - "Русского собрания" Клавдия Никандровича Пасхалова (1843-1924).
О значении Пасхалова в жизни монархистов красноречиво говорит утверждение А. Я. Авреха, согласно которому "Пасхалов для черносотенцев был примерно тем же, кем был князь П. А. Кропоткин для анархистов: патриархом и теоретиком одновременно".
Пасхалов выступал убежденным противником столыпинской аграрной реформы, полагая, что разрушение общины будет иметь для российской деревни непоправимые последствия. "Общину испортили не ее органические недостатки, а изменения отношений к ней правящей власти, которая одна и виновата в ее печальном ныне положении. Но ведь эта же власть, т. е. ее попустительство, привело в негодность и все остальные государственные учреждения, однако никому не приходит в голову дикая мысль требовать их уничтожения, а требуют восстановления в них контроля, порядка и законности. А то, если долой община, то по этой же причине почему не долой университеты, в которых производилось всевозможное пакостничество и преступления, долой все министерства с их казнокрадствами и беззакониями, долой Гос[ударственная] Дума и - что тогда не долой?" , - вопрошал Пасхалов.
Публицист также выражал озабоченность в связи с тем, как правительство намеревалось уравнять крестьян в правах: "Удивительно странное толкование дается у нас понятию об уравнении прав, когда дело идет о крестьянах. Крестьяне уравниваются в правах - и отнимается у них привилегия обеспеченности от взыскания и отчуждения земли и известной части движимого имущества, уравнение делает дальнейший прогресс - и земля общин принудительно отчуждается в личную собственность домохозяина, а семья его лишается всякого права собственности на землю, уравнение делает новый шаг, и крестьянин лишается привилегии своего собственного, выборного, сословного суда. Словом, все уравнение крестьян состоит до сих пор в постепенном отсечении всех преимуществ, которые они имели пред другими сословиями" .
На страницах работ К. Н. Пасхалова даны подчас очень резкие характеристики П. А. Столыпина (так же как, естественно, и его предшественника, либерала и "конституционалиста" С. Ю. Витте). Пасхалов считал, что Столыпин ничего не создал, но многое успел разрушить: крестьянскую общину, крупнейшую правую монархическую партию - Союз русского народа, которая в годы его премьерства оказалась расколотой на две враждующие между собой политические силы.
Пасхалов видел в Столыпине своего рода продолжателя либерального дела Витте и в статье "Честнейшие разрушители", написанной в 1906 г., так оценивал деятельность правительства Столыпина: "В виду всех действий настоящего кабинета, мы имеем полное право сказать, что, хотя графа Витте устранили от участия в государственном разрушении лично, но вся его разрушительная программа пунктуально выполняется его преемниками. И если при г. Столыпине введены против разбойников военно-полевые суды, то в такой бессистемности, непоследовательности, в такой гомеопатической дозе, которая ни мало не убивала аллопатических размеров общегосударственного разбоя, не достигавшего таких грандиозных размеров, как теперь, даже и в правление гр. Витте. Таким образом, если этот злой гений России губил ее сознательно, с определенною, эгоистическою целью, - то во имя чего же губят Русское государство эти "честнейшие" люди?"
Имеются свидетельства о том, что и различные местные черносотенные функционеры отрицательно относились к политике П. А. Столыпина. Так, известная исследовательница черносотенного движения в Поволжье Е. М. Михайлова пишет, что "определенную роль в привлечении крестьян в ряды движения сыграло дистанцирование некоторых правых организаций Поволжья от способов реализации столыпинской аграрной реформы. Нередко правые отделы даже вставали на защиту интересов крестьян в конфликтах с землевладельцами и местной властью, дело доходило до инициирования бойкота землеустроительных комиссий".
Таким образом, далеко не все монархисты поддержали аграрные преобразования П. А. Столыпина, указывая на опасность разрушения традиционного уклада в стране.
Крестьянство. Отметим, что и само крестьянство весьма не однозначно воспринимало новые веяния в деревне. Ход реформы показал, что у большинства крестьян она не вызвала ни понимания, ни сочувствия. За 1907-1915 гг. заявления о выходе из общины подали 34% домохозяев, формально же вышли из общины около 2,5 млн (28%) домохозяев. Случаев полного роспуска общины вообще было крайне мало (всего около 130 тыс.). Большая часть вышедших из общины крестьян была представлена беднотой и зажиточными хозяевами. Первые, получив землю в собственность, чаще всего ее продавали, а сами уходили в города или переселялись на новые места, пополняя, таким образом, выражаясь устами А. И. Дубровина, "фабрику пролетариата". Вторые, а их было около 10% от общего числа крестьянских хозяйств, организовывали свои фермерские хозяйства. Фактически получили землю в собственность 22% домохозяев, причем больше половины этих земель пошло на продажу. Покупателями такой земли часто оказывались зажиточные крестьяне-общинники, а также сами общины, возвращавшие земли в мирское пользование.
Князь С. Е. Трубецкой в своих воспоминаниях приводит характерный разговор со стариками-крестьянами соседнего с его усадьбой села Васильевского (Калужской губернии), происшедший в 1912 году. Князь спросил их, не выделился ли кто-нибудь из их общины, как это уже наблюдалось в соседних деревнях. "Нет, - отвечали старики, - никто не выделился". "И ошибется, кто выделится", - спокойно заметил при этом хозяйственный старик Поликарп Паршин. "Почему ошибется?" - спросил Трубецкой. "А потому, что палить его будем, - рассудительно сказал другой старик, Столяров. - Так уж решили - значит, не выделяйся!" И действительно, вплоть до 1917 года в Васильевском никто из общины не выделился. В глубине души многие крестьяне осознавали, что с разрушением общины разрушается что-то важное и главное в их жизни, а именно, их традиционный уклад. Следует признать тот факт, что столыпинская аграрная реформа фактически не улучшила положение крестьян и вместе с тем выработала в них более осторожное и недоверчивое отношение к царскому правительству, посягнувшему на их вековые устои.
***
Одной из первых акций правительства Столыпина был роспуск 3 июня 1907 г. II Государственной Думой, большинство депутатов которой были против аграрной политики Столыпина. Одновременно с манифестом Императора о роспуске Думы в стране вводился новый избирательный закон, урезавший избирательные права низших социальных слоев населения. Так, благодаря Положению о выборах в Государственную Думу от 3 июня 1907 г. резко изменилось соотношение между куриями выборщиков в пользу помещиков и крупной буржуазии (1% населения страны получал 2/3 депутатских мест). Выборы в новую Думу были не всеобщими, неравными и не прямыми. По сути дела, новый избирательный закон явился следствием невозможности проведения монархического реформирования в левой по составу Думе.
Большая часть правых деятелей и организаций поддержали эту акцию Столыпина. Как свидетельствует дневник А. В. Богданович, супруги генерала Е. В. Богдановича, ее муж поддержал действия правительства. По уверению жены Е. В. Богдановича, он вообще симпатизировал политике П. А. Столыпина, называл премьера "рыцарем и оратором".
Имеются свидетельства о том, что именно Е. В. Богданович в свое время настойчиво требовал от П. А. Столыпина роспуска первых двух Дум. Так, в частности, еще во время работы первой Думы, 22 марта 1906 г., Богданович пытался убедить П. А. Столыпина в необходимости ее роспуска: "Необходимо действовать, необходимо проявить власть. Неизбежность роспуска Думы очевидна для всех и каждого, а при этих условиях выжидание может быть истолковано и понято только как нерешительность и слабость. <…> Теперь нужны не слова, а действия". В тоже время генерал считал, что установление в стране военной диктатуры заменить Думу не могло. Ее роспуск должен был совпасть с "немедленным назначением новых выборов". Однако надежды на умеренный состав II Думы не оправдались, и генерал стал требовать ее немедленного разгона, критикуя Столыпина за медлительность.
Так, Е. В. Богданович 10 мая 1907 года писал Николаю II: "Прекрасный человек П. А. Столыпин совершенно негодный премьер, он не видит будущего и не понимает настоящего, когда говорит, что "Дума сгниет на своем корню"" .
Жена генерала писала, что премьер "характером напоминает Святополка-Мирского" (П. Д. Святополк-Мирский - министр внутренних дел Царского правительства в 1904-1905 гг. - Д. С.), ведет "двойственную игру", что политика Столыпина "доведет до страшных бедствий".
Богданович полностью одобрил манифест 3-го июня 1907 года. В одном из своих писем к председателю Совета министров генерал оценил манифест 3-го июня 1907 года и его редакцию, "во всех отношениях безукоризненную", которые "производят превосходное впечатление".
В дальнейшем, уже во время работы III Думы Богданович требовал и ее роспуска, тогда как сам премьер не считал необходимым идти на такие крайние меры.
Аналогичную позицию, фактически выражавшуюся в требовании установления неограниченного самодержавия, каким оно было до манифеста 17 октября 1905 года, обосновывал на страницах своего "Дневника консерватора" и издатель газеты "Гражданин" князь В. П. Мещерский. По словам преемника Столыпина на посту премьер-министра, В. Н. Коковцова, Мещерский считал, что Столыпин "затемнял собой особу государя" и выдвигал на слишком большую высоту "конституционный принцип объединенного кабинета, совершенно несовместимого с самодержавием русского царя".
Против сохранения Думы как законодательного учреждения выступали многие монархисты. Это позиция уходила своими корнями в споры, которые шли еще в 1905 г. Так, уже упоминавшийся П. Н. Дурново 5 декабря 1905 года при обсуждении у Царя проекта положения о выборах депутатов Государственной Думы (так называемые "царскосельские совещания") заявил: "Излечить смуту нельзя никакими выборами. <…> При общем избирательном законе в Думу попадут негосударственные элементы. <…> Мы открываем двери таким людям, которые чужды всяких традиций, и государственного дела обсуждать не могут. Общественного мнения в России теперь нет. Я нахожу, что государственное дело не так должно строиться".
Как справедливо отмечает современный исследователь черносотенного движения А. Д. Степанов, "Дурново полагал, что только существующий государственный аппарат сможет предохранить Империю от развала, что российское общество еще не достигло той степени зрелости, которая позволит ему создать собственные руководящие институты, что без государственного управления общество существовать не сможет. Вместе с тем он выступал против поспешного и неоправданного реформирования органов власти".
Еще один видный идеолог монархизма, Лев Александрович Тихомиров (1852-1923), в период с 1907 года активно сотрудничал с П. А. Столыпиным. В период работы третьей Государственной Думы Тихомиров, подобно князю В. П. Мещерскому, предложил правительству срочно пересмотреть Основные законы в пользу усиления самодержавия и написал соответствующее письмо премьер-министру. П. А. Столыпин наложил резолюцию о том, что это невозможно, ибо поведет к новой революции. После сего газета В. П. Мещерского "Гражданин" выступила с "огорчением" в связи с таким решением премьера.
А вот еще одно критическое суждение о Столыпине со стороны другого правительственного чиновника, государственного контролера, члена Государственного совета П. Х. Шванебаха. Л. А. Тихомиров в дневнике пишет, что как-то раз (16 декабря 1907 г.) он зашел к Шванебаху, и между ними зашел разговор о политике премьера. "Петр Христианович очень долго критиковал Столыпина. - Он решительно отрицает возможность у Столыпина какой-нибудь крупной роли национального вожака. Грустно мне слышать все это, особенно тогда, когда критика подтверждается рассказом о предшествующей деятельности. Шванебах признает его человеком благородным и талантливым, но отрицает в нем крупный ум и характер, называет его человеком компромисса и, сверх того, обвиняет в крайнем самолюбии и тщеславии, приводящих к популярничанью". Правда, сам Тихомиров, допуская справедливость критики Столыпина со стороны Шванебаха, тем не менее, пишет: "Нет, по-моему, если Столыпин не тот человек, какого нужно иметь, то такого человека еще совсем нет, он еще не пришел".
К. Н. Пасхалов, со своей стороны, высказывал мысль, что замена Самодержавием "народным представительством" в итоге может привести не просто к ослаблению Императорской власти, но и к постепенному разрушению монархии вообще. "Да и может ли быть какой-нибудь компромисс между Самодержавием и Представительством? Эти две правительственные идеи прямо противоположны и одна другую вполне исключает. Самодержавие есть сосредоточение народной воли в одном лице, все интересы которого неразрывно и органически связаны с интересами подчиненного ему народа и государства; в нем, как в фокусе, отражаются все переживаемые страною радости и горе, успехи и неудачи, нужды и благосостояние. Такое единение интересов Царя и народа делает присущим Самодержавию высшее и необходимейшее качество всякого правления: беспристрастие и справедливость. Примкнуть к Самодержавию выборных представителей народа с решающим голосом нельзя, не уничтожив принципа Самодержавия, придача же к нему особым законодательным актом постоянных народных представителей лишь с совещательным голосом, наверное, никого не удовлетворит, да и излишня потому, что Самодержец волен и без того приглашать всех, кого, как и когда заблагорассудит, к государственной работе" , - писал публицист в своей статье "О мерах к прекращению беспорядков и улучшению государственного строя". Уже после смерти Столыпина Пасхалов в переписке выражал надежду, что, "пока в Осн[овных] Зак[онах] существует слово "Самодержавие", хотя и ощипанное, - оно может возродиться во всей его исторической полноте и могучей силе".
Таким образом, как мы видим, многие правые считали, что изменения избирательного закона, которое было осуществлено в 1907 году, недостаточно, и требовали восстановления неограниченного самодержавия, с чем категорически не соглашался сам Столыпин. Так, в своей первой речи перед депутатами III Думы, произнесенной 16 ноября 1907 года, премьер, в частности, заявил: "При наличии Государственной Думы задачи правительства в деле укрепления порядка могут только облегчиться, так как помимо средств на преобразование администрации и полиции правительство рассчитывает получить ценную поддержку представительных (выделено в тексте речи - Д. С.) учреждений путем обличения незакономерных поступков властей как относительно превышения власти, так и бездействия оной".
Между тем, даже те правые, которые в целом соглашались с необходимостью существования в России представительных учреждений, тем не менее, требовали дальнейшего ужесточения избирательного закона. Как пишет в этой связи С. В. Лебедев, "даже и те черносотенцы, что поддерживали Столыпина, старались еще более изменить избирательный закон 3 июня 1907 г., чтобы еще более урезать представительство инородцев и дать большие льготы дворянству.
Отметим здесь, что опасения некоторых правых, в частности, К. Н. Пасхалова, в связи с тем, что наличие представительных учреждений со временем приведет к разрушению самого принципа самодержавия, во многом оказались справедливыми, если не сказать, пророческими. Уже после гибели Столыпина, в ходе работы IV Государственной Думы, оказалось, что значительная часть этого органа власти, объединившись в так называемый "Прогрессивный блок", в условиях Первой мировой войны перешла в жесткую оппозицию царской власти, способствовала разрушению монархии.
***
Помимо аграрной реформы и изменения избирательного закона, П. А. Столыпин на посту премьера проводил и другие важные реформы. Глава правительства, считавший рабочий вопрос немаловажным, много раз выступал в III Думе, обосновывая необходимость обсуждения и принятия новых законов, касавшихся рабочего класса.
Отдельные представители правых пытались оказывать поддержку Столыпину в решении рабочего вопроса. Так, после роспуска второй Государственной Думы (3 июня 1907 г.) по просьбе премьера Л. А. Тихомиров вошел в Совет Главного управления по делам печати как специалист в рабочем вопросе. По поручению Столыпина Тихомиров написал несколько записок по истории рабочего движения и отношений государства с рабочими. Результатом изучения этой проблематики стала книга "Рабочий вопрос. Практические способы его решения" (М., 1909).
Тихомиров в своих работах утверждал, что рабочий класс должен отойти от "пролетарской идеи" с ее "космополитизмом" и, при гарантии со стороны государства минимума социальных прав, самостоятельно заслужить уважение и почет в обществе: "Отказавшись от пролетарской идеи, сознав в себе "граждан", рабочие действительно могут приобрести сильное и почетное, а вместе с тем для всех полезное положение в обществе и государстве. На создании своей экономической организации рабочие могут развить и применить к общественному строению все высокие свойства, которые в человеке развивает труд (здесь и далее выделено автором - Д. С.). Но не положение пролетария, а труд развивает эти свойства", - утверждал публицист.
Проблема, однако, заключалась в том, что правая по своему составу третья Дума не спешила гарантировать рабочим даже минимум социальных прав.
В июне 1908 г. в Думу были вынесены 10 законопроектов, предусматривавших социальное страхование рабочих; создание сберегательных касс; регулирование правил найма рабочих и рабочего времени; меры поощрения строи-тельства дешевых жилых домов и т. п.
Однако проекты лежали без движения многие годы. Только в 1912 г., когда начался новый подъем общественного движения, Дума приняла закон о государственном страховании от несчастных случаев и по болезни (распространялся только на 15% рабочих). Было принято и решение о создании больничных касс для рабочих. Таким образом, столыпинская программа в рабочем вопросе не была осуществлена, и рабочие, вопреки надеждам Тихомирова, не оставили свою "пролетарскую идею".
Помимо попыток решения рабочего вопроса, важное место в политике столыпинских реформ занимали реформы в системе образования. В 1909 г. в Думу поступил проект о введении в 10-летний срок в России всеобщего начального обучения. Согласно ему, все дети, независимо от пола и сословия, могли "по достижении школьного возраста пройти полный круг обучения в правильно организованной школе". В связи с предполагаемой реформой высшего образования был разработан новый Университетский устав, предоставлявший высшей школе широкую автономию. С системой образования Столыпин тесно связывал и развитие научных знаний. В годы реформ активно финансировались научные исследования, экспедиции, реставрационные работы, издание научной литературы, развитие театра и кинематографа. Также в этот период было подготовлено "Положение об охране древностей"; принято решение о создании Пушкинского дома в Санкт-Петербурге; поддержаны проекты по организации музеев в губерниях. Но окончательного законодательного решения по школьным проектам так и не было вынесено. Не реализовались и планы Столыпина о введении принципа непрерывного образования с преемственностью различных ступеней.
Правые в большинстве своем поддержали начинания правительства в области образования. Даже такой критик деятельности П. А. Столыпина, как К. Н. Пасхалов, с одобрением писал, что "наши высшие государственные учреждения ревностно хлопочут о насаждении всеобщего и даже обязательного обучения, не жалея никаких расходов для достижения намеченной цели". Однако тот же Пасхалов предостерегал власти от излишнего заигрывания с либеральными кругами, которые, в частности, устроили в 1912 году Съезд деятелей по народному образованию в Московском городском управлении. В этом мероприятии приняли участие более тысячи учителей и учительниц городских училищ. Возмущение публициста вызвали резолюции съезда, согласно которым "было признано, что задавать уроки на дом не следует; не следует также ставить отметки за ответы и прибегать к наказаниям". "До сих пор все, что теперь отрицается современными просветителями, составляло основу школьного дела во всем мире", - подчеркивает при этом К. Н. Пасхалов. А резолюция съезда об отмене ограничительного каталога ученических библиотек и о совместном обучении детей мужского и женского пола, по мысли Пасхалова, будет способствовать распространению пороков и откровенного разврата в подростковой среде. По его мнению, подобного рода резолюции фактически перечеркивают все усилия правительства по улучшению системы народного образования, мешают их проведению.
Национальная политика осуществлялась под лозунгом "Россия для русских" и была направлена на сохранение единой неделимой России. Избирательный закон 3 июня 1907 г. сократил представительство в Государственной Думе Польши, Кавказа, а инородцы Средней Азии, Казахстана и Сибири вообще были лишены избирательных прав. Между тем, ряд законопроектов и циркуляров, подготовленных правительством, снимали различные национальные ограничения, в том числе и относительно еврейского населения.
Особенно острым был для Столыпина вопрос о положении Великого княжества Финляндского. Премьер настаивал на примате в Финляндии общероссийских законов и решил провести без согласия финского сейма законопроект о соотношении между Российской империей и Финляндией. Для разработки законов и мероприятий, касающихся Финляндии, при Совете Министров было образовано Особое совещание по делам Великого княжества финляндского под председательством П. А. Столыпина. В его состав входили также видные правые - участники салона Е. В. Богдановича - член Государственного совета В. Ф. Дейтрих, министр юстиции И. Г. Щегловитов и Финляндский генерал-губернатор генерал Ф. А. Зейн.
Глава правительства исходил, прежде всего, из того факта, что Финляндия являлась составной частью империи, а империя, по его мысли, должна управляться "объединенным правительством, которое ответственно перед Государем за все происходящее в государстве". При этом особо отмечалось, что "Россия не может желать нарушения законных автономных прав Финляндии относительно внутреннего ее законодательства и отдельного административного и судебного ее устройства". Однако "в общих законодательных вопросах и в некоторых общих вопросах управления должно быть и общее решение совместно с Финляндией, с преобладанием, конечно, державных прав России". Председатель Совета Министров считал, что общеимперские интересы ничем не были обеспечены, а "картина государственного бессилия" по отношению к Финляндии казалась ему полной. Правительство П. А. Столыпина, желавшего "установления на пространстве всей России стройного правового порядка", вырабатывало законопроект, главная цель которого, по мысли его создателей, заключалась в ограждении "исторических державных прав России".
План столыпинской реформы по отношению к Финляндии выражался в "повороте к решительной охране русских имперских интересов при сохранении полного уважения к финляндской автономии, к финляндским привилегиям". Следует особо отметить, что организатор крупнейшего правомонархического салона Е. В. Богданович полностью поддержал политику П. А. Столыпина по финляндскому вопросу. Посетители его кружка, как уже отмечалось, участвовали в разработке законопроекта, касающегося Финляндии.
Этот документ, внесенный в Думу 14 марта 1910 года, вызвал протесты думской оппозиции, однако был принят большинством. Одобренный также и Государственным Советом, документ стал законом 17 июня 1910 года. Теперь финский сейм сохранял только совещательный голос во всех существенных вопросах как общеимперского, так и внутреннего законодательства (государственный бюджет, воинская повинность, о печати, о собраниях и союзах, о народном образовании, о полиции и т. д.). Эти вопросы непосредственному разрешению сейма теперь не подлежали и должны были разрешаться законодательными учреждениями России. До издания новых законов в силе, однако, оставались старые, и фактически особых перемен в Финляндии не произошло.
Финляндский законопроект породил бурные дискуссии в правых кругах. Некоторые из правых выступили против финляндской реформы Столыпина. К примеру, В. П. Мещерский выступил в 1910 году за предоставление широкой автономии Финляндии. Это привело к ожесточенной критике его деятельности со стороны крайне правых.
Правый публицист М. О. Меньшиков опубликовал статью в "Новом времени" под названием "Мещерская перо-торговля", в которой критиковалась позиция князя по финляндскому вопросу. Взгляды издателя "Гражданина" провозглашались "совершенно еврейским принципом", "принципом "самоопределения" русских и инородцев". Он, по мнению Меньшикова, "годится для окончательной ликвидации Русской Империи".
В свою очередь, другой правый публицист, С. К. Глинка-Янчевский, критиковал позицию В. П. Мещерского по финляндскому вопросу в своей "Земщине". В статье от 5 июня 1910 года журналист утверждал, что князь своими воззрениями "упразднил самодержавие" и "клеветал на правое крыло Думы, когда возбужден вопрос об установлении менее унизительных, - но все-таки унизительных, - отношений России к Финляндии".
Итак, мнение В. П. Мещерского существенно расходилось с позицией других правых. Организатор другого известного салона, А. В. Богданович, в июне 1910 года в дневнике высказалась о финляндском законопроекте следующим образом: "Надо <…> провести теперь же этот законопроект, не внося поправок". Таким образом, позиция А. В. Богданович находилась в русле правительственной политики по финляндскому вопросу и разделялась большинством правых.
При Столыпине усилилась русификаторская политика и на территории Царства Польского. Был закрыт ряд польских культурно-просветительских обществ и польскоязычных школ, в городах были созданы муниципальные учреждения с преобладанием русских служащих.
В 1909 г. в Думу был внесен законопроект о выделении из Царства Польского Холмской губернии. Ее крестьянское население состояло, в основном, из украинцев, а помещики - из поляков и русских.
Идея образования отдельной Холмской губернии не являлась новой. На протяжении нескольких предыдущих десятилетий она обсуждалась в правительстве восемь раз и столько же раз отвергалась. Только в девятый раз, во время премьерства П. А. Столыпина, она была одобрена. Все варшавские генерал-губернаторы в свое время были против нее по чисто деловым соображениям. По их мнению, административная ломка, которая потребуется при выделении Холмщины в отдельную губернию, создает массу неудобств административного и военно-стратегического характера. По этим же соображениям против выделения Холмщины выступали такие известные правые государственные деятели, как К. П. Победоносцев, Д. С. Сипягин, С. И. Тимашев. В 1906 г. против этой реформы высказался министр внутренних дел П. Н. Дурново. 25 ноября 1911 г., уже после смерти П. А. Столыпина, началось обсуждение в Думе законопроекта "О выделении из состава губерний Царства Польского восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний с образованием из них особой Холмской губернии".
Основная идея докладчика по законопроекту, националиста Д. Н. Чихачева, сводилась к тому, что численность русского населения в крае надо определять не по религиозному признаку, на чем настаивали поляки, а по этнографическому. Католик еще не поляк, важно его этническое происхождение - отмечал докладчик. "Несомненно, - доказывал Чихачев, - одним фактом перехода из православия в католичество русская народность никоим образом утрачиваться не может". Ссылаясь на академика А. И. Соболевского и перепись 1897 г., Чихачев делал вывод, что русская народность в Холмском крае преобладает, составляя 450 тыс. человек.
Позиция крайне правых отличалась от позиции националистов тем, что они критиковали законопроект с точки зрения его возможного, так сказать, побочного эффекта. Сама идея выделения вредна, доказывал Г. А. Шечков, ибо она исходит из признания Польши особым национально-историческим организмом, а это льет воду на мельницу поляков. Выделением "мы создаем фикцию польской национальности, ту фикцию, с которой мы должны бороться. Мы ее сами создаем на свою же голову". Из сказанного Шечков делал вывод: "Берите линейку и линуйте так, как это требуется: вы на это имеете полное право; вы действуете у себя дома, и вам не перед кем извиняться и приводить в свое оправдание довод, что мы имеем право вести границу так-то потому, что здесь такой-то процент русского населения, а такой-то - польского; это совершенно сюда не идет, все это совершенно лишнее".
Н. Е. Марков охарактеризовал законопроект как никчемную бумажку. С его точки зрения, он наносит вред, и "прежде всего, вред от того, что укрепляется ложное учение, будто бы существует какое-то реальное Царство Польское.<…> Вместо того, чтобы осадить зазнавшуюся шляхту, иезуитов и ксендзов на свое место, этот законопроект ограничивается исписыванием бумаги, переименованием одной местности в другую, образованием бумажной губернии.<…> Это не законопроект, гг., это обложка к законопроекту".
После долгих дебатов законопроект о Холмщине был принят 26 апреля 1912 г. правооктябристским большинством Думы. 4 мая его передали в Государственный Совет, а 23 июня его утвердил Царь. Законопроект стал законом. Однако его полной реализации помешала начавшаяся через два года первая мировая война и последовавшая немецкая оккупация польских земель.
Острую дискуссию в правых кругах вызвал и принятый в 1911 г. закон о создании земств в западных губерниях - Витебской, Минской, Могилевской, Киевской, Волынской, Подольской. Русское (малорусское и белорусское) население этих губерний, в течение нескольких веков находившихся под польским владычеством, подвергалось дискриминации со стороны польских землевладельцев, которые владели большею частью земли, составляя лишь несколько процентов населения. Если бы земства в этих губерниях были созданы согласно общероссийскому законодательству, то большая часть мест в них досталась бы курии землевладельцев, т.е. полякам. Чтобы этого не произошло, Столыпин предложить снизить избирательный ценз в западных земствах вдвое против общерусского и создать курии по национальному признаку.
Этот законопроект был поддержан царем и Государственной Думой, но Государственный Совет отклонил его. Один из самых непримиримых противников законопроекта в Госсовете - граф С. Ю. Витте заявил, что национальные курии "не могут быть терпимы, доколе в России сохранится ясное и твердое сознание единства русской государственности". Проект же содержит "законодательное на весь мир признание, что в искони русских губерниях <…> могут существовать политические курии нерусских людей, которые могут иметь свои интересы, не тождественные с интересами русской государственности".
Еще дальше пошел князь А. Д. Оболенский. Всякая общность национальная, доказывал он, стремится к общности политической: "Свободно развивающаяся национальность в конце концов вырождается в государственность". Поляк в земстве при наличии курий будет "уполномоченным от польской национальности", чего "нет нигде ни в одном общественном или государственном учреждении России". Проектируемое "национальное обособление" будет означать "некоторую государственную опасность", и "если мы это начало в Западном крае допустим, то почему его не допустить в других местностях России?" Против национальных курий выступили также П. Н. Дурново, князь П. Н. Трубецкой и Н. А. Зиновьев. "Опять повторяю, - заявил последний, - распределение национальностей по куриям в западных губерниях признаю невозможным".
Князь В. П. Мещерский на страницах своего "Гражданина" также резко критиковал националистическую политику Столыпина. А когда премьер предложил проект введения земства в девяти западных губерниях, то В. П. Мещерский даже заявил об "огромном заговоре против России".
В ответ на отказ Государственного Совета поддержать законопроект, П. А. Столыпин подал прошение об отставке. Этот шаг вызвал неудовольствие императора. Однако он не только не принял отставки (не без влияния всецело покровительствовавшей Столыпину вдовствующей императрицы Марии Федоровны), но и был вынужден согласиться с условиями премьера: отправить в длительный отпуск П. Н. Дурново, В. Ф. Трепова, которые выступали против столыпинской политики. В апреле 1911 г. путем использования исключительной процедуры закон все-таки был принят правительством.
Подчеркнем еще раз, что Николай II в данном случае принял сторону премьера под влиянием Императрицы Марии Федоровны, которая считала Столыпина человеком, обладающим незаурядным умом и прозорливостью. О том, как относилась Мария Федоровна к премьеру, красноречиво свидетельствует дочь Столыпина М. Бок, которая в своих мемуарах рассказала о том, как вдовствующая Императрица принимала Столыпина сразу после провала его законопроекта о западном земстве в Госсовете: "Императрица встретила папа исключительно тепло и ласково и сразу начала с того, что стала убедительно просить его остаться на своем посту. Она рассказала моему отцу о разговоре, который у нее только что был с государем. "Я передала моему сыну, - говорила она, - глубокое мое убеждение в том, что вы одни имеете силу и возможность спасти Россию и вывести ее на верный путь".
Поддержку Столыпину в ходе кризиса, возникшего после отклонения Госсоветом столыпинского законопроекта о западном земстве, оказал генерал Е. В. Богданович. В начале 1911 года, когда в Петербурге поползли слухи о возможной отставке П. А. Столыпина, Богданович написал письмо Императору, в котором советовал "не отпускать Столыпина, удержать его непременно премьером".
Критик столыпинской аграрной реформы К. Н. Пасхалов также выразил поддержку действиям премьера по вопросу о западном земстве.
Таким образом, национальная политика П. А. Столыпина также встречала очень разное отношение в правых кругах. И только поддержка со стороны императора, во многом обусловленная давлением императрицы Марии Федоровны, способствовала реализации проектов главы правительства.
***
Правительство Столыпина пыталось осуществить и другие преобразования в разных сферах государственной политики. Однако все они вызывали критику не только со стороны левых, но и со стороны правых кругов. При этом критика со стороны правых постепенно нарастала, что явилось следствием их озабоченности общими результатами столыпинских реформ. Рост критического отношения проявился в Думе, когда видный представитель фракции правых, лидер Русского народного союза имени Михаила Архангела В. М. Пуришкевич (1870-1920), используя как повод законопроект о западном земстве, подверг резкой критике политику П. А. Столыпина в целом. При этом Пуришкевич выступил с нападками на личность премьера: "Я понимаю стремление Столыпина попасть в Бисмарки; но для того, чтобы попасть в Бисмарки, нужно отличаться проницательным умом и государственным смыслом; а в этом поступке нет ни проницательного ума, ни государственного смысла <…>, ибо, говорю я, если Столыпин за все время своего управления говорил об успокоении и не добился успокоения, если он говорил об усилении России и не добился усиления, то он этим шагом достиг и добился одного - добился полного объединения, за малым исключением, всего благомыслящего русского общества в одном: в оппозиции самому себе".
Именно на фоне растущей критики со стороны правых и усилении недовольства премьером со стороны царя произошло загадочное убийство Столыпина 1 сентября 1911 г., во время пребывания Царской Семьи в Киеве, в здании местной оперы. Как известно, Столыпин был смертельно ранен террористом Дмитрием Богровым, который с 1906 г. являлся агентом Киевского охранного отделения, "освещал" деятельность анархических и эсеровских групп.
Среди исследователей нет единого мнения о мотивах преступления Богрова. Некоторые считают, что убийство Столыпина - дело рук охранки; другие, - что убийца действовал по заданию партии эсеров (которая впоследствии заявила о своей непричастности к данному событию); третьи, - что у Богрова были личные причины.
Так или иначе, страна лишилась энергичного государственного деятеля, понимавшего необходимость реформ. После смерти Столыпина его реформы начали постепенно свертывать. Преемники на посту председателя Совета министров, в частности, В. Н. Коковцов, не обладали ни харизмой, ни темпераментом, ни организаторским талантом своего предшественника.
***
Безусловно, реформы П. А. Столыпина задумывались им как способ укрепления существовавшего тогда государственного строя, то есть монархии. Однако далеко не все его преобразования объективно способствовали этому процессу.
Аграрная реформа с ее разрушением общины, на что указывали многие правые, фактически привела к тому, что крестьянство, основная масса русского населения, традиционно питавшая верноподданнические чувства, в большинстве своем не приняло правительственные начинания, становясь постепенно во все большую оппозицию по отношению к власти.
Реформа избирательного права 1907 г., хотя и обеспечила в III и IV Думах правое большинство, тем не менее, не смогла устранить опасность формирования эффективной думской оппозиции, направленной против Самодержавия. Такая оппозиция сформировалась на фоне трудностей первой мировой войны и сыграла очень важную, если не ключевую роль, в обеспечении победы Февральской революции, покончившей с Самодержавной властью в России.
Русификаторская политика Столыпина на национальных окраинах вызвала яростное сопротивление со стороны национальных меньшинств и объективно способствовала нарастанию сепаратистских настроений, которые немедленно проявились в полной мере после падения монархии.
Прочие же реформы вообще, как в силу малого количества времени, отпущенного историей на них, так и в силу мощного сопротивления, с одной стороны, либералов, а с другой стороны, правых, не были реализованы и остались только на бумаге.
Подводя итоги можно сделать следующие выводы.
1. Несмотря на то, что целью реформ было укрепление основ существующего политического и социально-экономического строя в России, правые монархические силы не выступили с однозначной поддержкой политики Столыпина. Реформы премьера, и в особенности аграрную, в большей степени поддержали умеренно правые и националисты, признававших необходимость определенных экономических и политических реформ в стране и возможность ограничения самодержавия представительными учреждениями. Крайне правые (черносотенцы) в своем большинстве воспринимали столыпинские реформы, особенно аграрную, как опасную попытку разрушить традиционные устои в стране. Роль правых в торможении столыпинских реформ представляется существенной. В то же время ее не следует переоценивать.
2. В главном, аграрном вопросе, Столыпин провел те законы, которые хотел. Однако он не смог "замирить" деревню и создать там достаточно влиятельный слой защитников частной собственности. Избранная тактика проведения реформы, предполагавшая, в частности, форсированное разрушение общины, не опиралась на достаточное ресурсное (финансовое, организационное и др.) обеспечение. Страна в пору премьерства Столыпина готовилась к мировой войне, и государство было вынуждено решать другие задачи, неотложно стоявшие перед ним. В конкретных условиях России аграрная реформа не могли дать иного результата: в ближайшей перспективе она обостряла социальную напряженность в деревне, а не снижала ее. И это лишь усиливало недовольство реформами в монархических кругах.
Вероятно, Столыпин и сам понимал роль фактора времени. Не случайно, он произнес ставшую крылатой фразу: "Дайте государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России". На самом же деле, как оказалось, самому Столыпину на реформы было отпущено всего пять лет, а у России мирного времени после окончания японской войны до начала мировой было отпущено всего 11 лет.
3. Заявленная Столыпиным цель реформ - укрепление Самодержавия - не была достигнута в тот короткий срок мирного времени, который был отпущен историей. Весьма сомнительной представляется возможность решения этой задачи и в более благоприятных условиях. Все реформы, заявленные Столыпиным (аграрная, политическая, школьная, земская и др.), объективно обладали потенциалом, который должен был привести к господству буржуазных отношений в российском обществе. А в рамках такого общества Самодержавию просто не оставалось места: монархия могла претендовать лишь на роль традиционного института, в рамках которого Монархи "царствуют, но не правят".
Дмитрий Игоревич Стогов , кандидат исторических наук

Столыпин (1862-1911)

Русский государственный деятель, занимал посты губернатора Саратовской, Гродненской губерний, министра внутренних дел, премьер-министра.

«Он был высок ростом, и было нечто величественное в его осанке: внушителен, одет безукоризненно, но без всякого щегольства, говорил достаточно громко, без напряжения. Его речь плыла как-то поверх слушателей. Казалось, что она, проникая через стены, звучит где-то на большом просторе. Он говорил для России. Это очень подходило к человеку, который если не «сел на царский трон», то при известных обстоятельствах был бы достоин его занять. Словом, в его манере и облике сквозил всероссийский диктатор. Однако диктатор такой породы, которому не свойственны были грубые выпады. (Возглавив правительство), Столыпин выдвинул как программу действий правительства борьбу с насилием революционным, с одной стороны, и борьбу с косностью - с другой. Отпор революции, покровительство эволюции - таков был его лозунг» (В. Шульгин «Годы»)

Причины реформ Столыпина

- обнажила массу проблем, мешающих России стать мощной капиталистической страной
- Революция породила анархию, с которой необходимо было бороться
- В правящем классе России имелось слишком разное понимание путей развития государства

Проблемы России в начале ХХ века

• Допотопные аграрные отношения
• Недовольство своим положение рабочих
• Безграмотность, необразованность народа
• Слабость, нерешительность власти
• Национальный вопрос
• Существование агрессивных, экстремистских организаций

Цель реформ Столыпина была в превращении России эволюционным путем в современную, развитую, сильную, капиталистическую, державу

Реформы Столыпина. Кратко

- Аграрная реформа
- Реформа судопроизводства
- Реформа местного самоуправления в Западных губерниях

Реформа судопроизводства выразилась в учреждении военно-полевых судов. Столыпин принял Россию в период смуты. Государство, которое руководствовалось прежним законодательством, не справлялось с валом убийств, грабежей, бандитизма, разбойных нападений, террористических атак. «Положение Совета министров о военно-полевых судах» позволяло осуществлять разбирательства по поводу нарушения законов в ускоренном порядке. Судебное заседание проводилось без участия прокурора, адвоката, без свидетелей защиты при закрытых дверях. Приговор должен был выноситься не позже чем через 48 часов и в течение 24 часов приводиться в исполнение. Военно-полевые суды вынесли 1102 смертных приговора, казнено было 683 человека.

Современниками было замечено, что люди, чьи портреты создавал Репин, а считался он популярным портретистом, тотчас оставляли этот мир. Написал Мусоргского – тот умер, Пирогова – последовал примеру Мусоргского, умерли Писемский, пианистка Мерси де Аржанто, только собрался изобразить Тютчева, он заболел и вскоре скончался. «Илья Ефимович! – обратился как-то в шутку к художнику литератор Ольдор – напишите, пожалуйста, Столыпина» (из воспоминаний К. Чуковского)
Реформа местного самоуправления в Витебской, Волынской, Киевской, Минской, Могилевской и Подольской губерниях состояла в том, чтобы разделить избирательные съезды и собрания на два национальных отделения польское и непольское, так чтобы непольское отделение избирало большее количество земских гласных.

Реформа вызвала критику не только депутатов Государственной Думы, но и министров правительства. Только император поддержал Столыпина. «Столыпин был неузнаваем. Что-то в нем оборвалось, былая уверенность в себе куда-то ушла. Он и сам, видимо, чувствовал, что все вокруг него, молча или открыто, настроены враждебно» (В. Н. Коковцов «Из моего прошлого»)

Аграрная реформа

Цель

• Преодоление в русской деревне патриархальных отношений, мешающих развитию капитализма
• Ликвидация социальной напряженности в аграрном секторе экономики
• Повышение производительности крестьянского труда

Методы

• Предоставление права крестьянину выхода из крестьянской общины и закрепление за ним надела земли в частной собственности

Крестьянскую общину составляли крестьяне, ранее принадлежавшие одному помещику и проживавшие в одном селении. Вся крестьянская надельная земля находилась в собственности общины, которая регулярно перераспределяла землю между крестьянскими хозяйствами в зависимости от размера семей. Луговые, пастбищные земли и леса не разделялись между крестьянами и находились в совместном владении общины. Община могла в любое время изменить размеры участков крестьянских семей сообразно изменившемуся количеству работников и способности уплачивать подати. Государство имело дело только с общинами и размер налогов и сборов, собираемых с земель, также рассчитывался для общины в целом. Все члены общины были связаны круговой порукой. То есть община несла коллективную ответственность за уплату всех видов налогов всеми своими членами.

• Предоставление права крестьянину продавать и закладывать свои наделы и передавать их по наследству
• Предоставление крестьянам права создания обособленных (вне пределов деревни) хозяйств (хуторов)
• Выдача Крестьянским банком ссуды крестьянам под залог земли сроком на 55,5 лет для покупки земли у помещика
• Льготное кредитование крестьян под залог земли
• Переселение малоземельных крестьян на казённые земли в малообжитых районах Урала и Сибири
• Государственная поддержка агрономических мероприятий, направленных на усовершенствование труда и повышение урожайности

Итоги

• 21 % крестьян вышли из общины
• 10 % крестьян предприняли попытку выделиться в хутора
• 60 % переселенцев в Сибирь и на Урал достаточно быстро вернулись обратно в свои деревни
• К противоречиям между крестьянами и помещиками-землевладельцами добавились противоречия между вышедшими и оставшимися в общине
• Ускорился процесс классового расслоения крестьянства
• Увеличение количества , вызванное выходом крестьян из общины
• Рост числа кулаков (сельских предпринимателей, буржуазии)
• Рост сельскохозяйственного производства за счет расширения посевных площадей и применения техники

Только сегодня действия Столыпина названы правильными. При его жизни и во время Советской Власти аграрная реформа критиковалась, хотя не была доведена до конца. Ведь и сам реформатор считал, что итог реформе следует подводить не раньше, чем через «двадцать лет покоя внутреннего и внешнего»

Реформы Столыпина в датах

• 1906, 8 июля — Столыпин стал премьер-министром
• 1906, 12 августа — покушение на Столыпина, организованное эсерами. Он не пострадал, но погибли 27 человек, двое детей Столыпина были ранены
• 1906, 19 августа — учреждение военно-полевых судов
• 1906, август — передача удельных и части казенных земель в ведение Крестьянского банка для продажи крестьянам
• 1906, 5 октября — указ о предоставлении крестьянам одинаковых с другими сословиями прав в отношении государственной службы, свободы избрания места жительства
• 1906, 14 и 15 октября — указы, расширявшие деятельность Крестьянского земельного банка и облегчавшие условия покупки земли крестьянами в кредит
• 1906, 9 ноября — указ, позволяющий крестьянам выходить из общины
• 1907, декабрь — ускорение поощряемого государством процесса переселения крестьян в Сибирь и на Урал
• 1907, 10 мая — выступление Столыпина перед депутатами Думы с речью, содержавшей развернутую программу реформ

«Основная мысль этого документа состояла в следующем. Есть периоды, когда государство живет более или менее мирною жизнью. И тогда внедрение новых законов, вызванных новыми потребностями, в толщу прежнего векового законодательства проходит довольно безболезненно. Но есть периоды другого характера, когда в силу тех или иных причин общественная мысль приходит в брожение. В это время новые законы могут идти вразрез со старыми и требуется большое напряжение, чтобы, стремительно двигаясь вперед, не превратить общественную жизнь в некий хаос, анархию. Именно такой период, по мнению Столыпина, переживался Россией. Чтобы справиться с этой трудной задачей, правительству необходимо было одной рукой сдерживать анархические начала, грозящие смыть все исторические устои государства, другою - в спешном порядке строить леса, необходимые для возведения новых зданий, продиктованных назревшими нуждами. Другими словами, Столыпин выдвинул как программу действий правительства борьбу с насилием революционным, с одной стороны, и борьбу с косностью - с другой. Отпор революции, покровительство эволюции - таков был его лозунг. Не углубляясь на этот раз в комплекс мероприятий по борьбе с революцией, то есть пока что не угрожая никому, Столыпин занялся изложением реформ, предлагаемых правительством в направлении эволюционном» (В. Шульгин «Годы»)

• 1908, 10 апреля — закон об обязательном начальном образовании с поэтапным введением в течение 10 лет
• 1909, 31 мая — Дума приняла закон об усилении русификации Финляндии
• 1909, октябрь — Россия вышла на первое место в мире по производству и экспорту зерна
• 1910, 14 июня — Дума приняла закон, расширяющий возможности выхода крестьян из общины
• 1911, январь — студенческие волнения, ограничена автономия университетов
• 1911, 14 марта — введение земств в западных губерниях
• 1911, 29 мая — новый закон, ещё более упрощающий выход крестьян из общины
• 1911, 11 сентября — гибель Столыпина от рук террориста

«Только в антракте я выбрался со своего места и подошел к барьеру… Вдруг раздался резкий треск. Оркестранты вскочили с мест. Треск повторился. Я не сообразил, что это выстрелы. Гимназистка, стоявшая рядом со мной, крикнула:
- Смотрите! Он сел прямо на пол!
- Кто?
- Столыпин. Вон! Около барьера в оркестре!
Я посмотрел туда. В театре было необыкновенно тихо. Около барьера сидел на полу высокий человек с черной круглой бородой и лентой через плечо. Он шарил по барьеру руками, будто хотел схватиться за него и встать.
Вокруг Столыпина было пусто. По проходу шел от Столыпина к выходным дверям молодой человек во фраке. Я не видел на таком расстоянии его лица. Я только заметил, что он шел совсем спокойно, не торопясь. Кто-то протяжно закричал. Раздался грохот. Из ложи бенуара спрыгнул вниз офицер и схватил молодого человека за руку. Тотчас вокруг них сгрудилась толпа.
- Очистить галерку! - сказал у меня за спиной жандармский офицер.
Нас быстро прогнали в коридор. Двери в зрительный зал закрыли. Мы стояли, ничего не понимая. Из зрительного зала долетал глухой шум. Потом он стих, и оркестр заиграл «Боже, царя храни».
- Он убил Столыпина, - сказал мне шепотом Фицовский.
- Не разговаривать! Выходить немедленно из театра! - крикнул жандармский офицер.
Теми же темными лестницами мы вышли на площадь, ярко освещенную фонарями. Площадь была пуста. Цепи конных городовых оттеснили толпы, стоявшие около театра, в боковые улицы и продолжали теснить все дальше. Лошади, пятясь, нервно перебирали ногами. По всей площади слышался дробный звон подков. Пропел рожок. К театру размашистой рысью подкатила карета «скорой помощи». Из нее выскочили санитары с носилками и бегом бросились в театр. Мы уходили с площади медленно. Мы хотели увидеть, что будет дальше. Городовые торопили нас, но у них был такой растерянный вид, что мы их не слушались. Мы видели, как Столыпина вынесли на носилках. Их задвинули в карету, и она помчалась по Владимирской улице. По сторонам кареты скакали конные жандармы. (Террориста) звали Багров. На суде Багров держался лениво и спокойно. Когда ему прочли приговор, он сказал: — Мне совершенно все равно, съем ли я еще две тысячи котлет в своей жизни или не съем» (Паустовский «Далекие годы»)

Социальные противоречия и неспособность правительства решить важнейшие политические проблемы привели в начале ХХ века к глубокому социально-политическому кризису. Он выражался в обострении рабочего и аграрно-крестьянского вопросов, в борьбе трудящихся против самодержавно-полицейского строя, в создании леворадикальных политических партий и либеральных оппозиционных союзов, в спорах внутри правящей верхушки и колебаниях правительственного курса.

Перед правительством встала задача: или сохранение существующего строя регрессивными методами, или его модернизация.

Драматические события в августе 1906 года показали, что правительство по-прежнему на первый план ставит борьбу с революционным движением. 12 августа 1906 года было совершено покушение эсерами-максималистами на даче П.А. Столыпина на Аптекарском острове, когда погибли 27 и были ранены 32 человека, в том числе сын и дочь Столыпина.

Покушение еще более укрепило престиж Столыпина в правящих кругах.

Правильнее оценить суть происходившего, глубину переживаний П.А. Столыпина помогает непредвзятый и всесторонний подход к этому вопросу автора книги о Столыпине Зырянова П.Н.:

«Сам Столыпин очень изменился. Когда ему говорили, что раньше он вроде бы рассуждал иначе, он отвечал: «Да, это было до бомбы Аптекарского острова, а теперь я стал другим человеком.» 11 Зырянов П.Н. Петр Столыпин: политический портрет. - М: 1992, стр.35

И действительно, с этого времени он подавил в себе эту гуманность, которую нередко проявлял, например, в Саратове, особенно до начала революции. 19 августа 1906 г. в чрезвычайном порядке, по 87-й статье Основных законов, был принят указ о военно-полевых судах. Рассмотрению этих судов, в состав которых назначались строевые офицеры, подлежали такие дела, когда совершение «преступного деяния» представлялось «настолько очевидным», что не усматривалось надобности в его расследовании. Судопроизводство должно было завершиться в пределах 48 часов, а приговор по распоряжению командующего округом исполнялся в 24 часа. Впоследствии Столыпин признавался, что подобные меры - это «тяжелый крест», который ему приходится нести против своей воли.»

Столыпин понимал, что при помощи репрессий можно сбить волну революционного движения, но нельзя решить вопросов, вызвавших революцию. Он поставил задачу провести серию реформ, которые решили бы эти вопросы в угодном для правительства и правящих кругов духе.

Под руководством Столыпина были составлены законопроекты, некоторые из которых были проведены в августе-ноябре 1906 г. по 87-й статье. 9 ноября 1906 г. был издан указ, положивший начало столыпинской аграрной реформе.

Вывод: Первая русская революция 1905-1907 г. показала царизму невозможность дальнейшего сохранения полуфеодальных отношений в деревне.

Главный результат заключался в том, что верховная власть была вынуждена пойти на изменение социально-политической системы России. В ней сложились новые государственные структуры, свидетельствовавшие о начале развития парламентаризма.

Крестьяне добились отмены выкупных платежей. Была расширена свобода передвижения крестьян и ограничена власть земских начальников. Началась аграрная реформа, разрушавшая общину и укреплявшая права крестьян как землевладельцев, что способствовало дальнейшей капиталистической эволюции сельского хозяйства.

Окончание революции привело к установлению временной внутриполитической стабилизации в России.

На протяжении семи послереволюционных десятилетий мало что говорилось о реформаторской деятельности Столыпина за исключением его аграрной реформы. А между тем, 25 августа 1906 года в газетах, одновременно с «Законом о военно-полевых судах» была опубликована обширная программа экономических и политических преобразований, намеченных правительством.

В этот список входили:

1. свобода вероисповеданий,
2. неприкосновенность личности и гражданское равноправие,
3. улучшение крестьянского землевладения, улучшение быта рабочих (государственное страхование),
4. введение земства в Прибалтийском и в Западном крае,
5. земское и городское самоуправление в Царстве Польском,
6. реформа местного суда,
7. реформа средней и высшей школы,
8. введение подоходного налога,
9. объединение полиции и жандармерии и
10. издание нового закона об исключительном положении.

Упоминалось также об ускорении подготовки созыва церковного собора и о том, что будет рассмотрен вопрос, какие ограничения для евреев, «вселяющие лишь раздражение и явно отжившие», могут быть немедленно отменены.

Совершенно очевидно, что хотя сердцевину реформ составляли идеи преобразования общинного землевладения, обеспечение политики и практики переселения и нововведений в школе, но знаменитая столыпинская реформа была задумана Петром Аркадьевичем как многоаспектное изменение страны, включающее модернизацию земской управы и судебного дела, улучшение положения рабочих, новую организацию кредитного дела, проведение новых коммуникаций и многое другое.

Столыпин придавал огромное значение созданию для реформ благоприятного социального фона, без чего, по его мнению, немыслимо было их успешное завершение. Издавна считалось, что любая реформа ухудшает экономическое положение и вносит дисбаланс в общество, подводя его подчас к опасной черте, за которой может последовать обвал, надлом, а то и социальная катастрофа.

То, что подобные суждения не лишены смысла, мы можем подтвердить опытом последних радикально-экономических реформ, проводимых в стране с 1992 года. Цена их, как известно, оказалась слишком высока. Особенно социальная цена. В результате – массовое обнищание населения, потеря трудящимися своих важнейших социальных завоеваний: права на отдых, на труд, бесплатное образование, лечение и т. д.

Очевидно, главная причина кроется в том, что к рулю управления реформами были допущены люди лишенные «государственного настроения души», говоря словами философа Ивана Ильина. Их основные усилия были направлены на то, чтобы насильственно внедрить на российской почве методики, некритично заимствованные (а точнее, разработанные) на Западе в недрах международных финансово-экономических структур. Все это толкнуло страну на путь освобождения от ее исторического прошлого, от культурных и нравственных традиций нашего народа.

Примечательно, что начал Столыпин не с низов, как это часто бывает, а с самой верхушки, т. е. с правительства. Он понимал, что проводить реформу предстояло все-таки ей, и он пошел на весьма смелый шаг, попытавшись в корне изменить отношение к правительству в Государственной Думе.

Столыпин был центром правительственной власти. Все государство в это время целиком олицетворялось его личностью. Петр Аркадьевич все это хорошо понимал, хотя и старался не злоупотреблять этим. Напротив, при каждом удобном случае он подчеркивал свои симпатии и уважение к народному представительству и его органу – Государственной Думе. По словам Н. П. Шубинского, жесткость силовых решений правительства всегда удачно драпировалась его подчеркнутым уважением к народному представительству и разнообразным выразителям его – от признанных вождей до самых мелких сошек. Выступая в Думе, Столыпин не уставал страстно повторять: тут нет ни судей, ни обвиняемых. Эти скамьи (указывал он на правительственные кресла) – не скамьи подсудимых, а места правительства России. При этом он был далек от мысли о том, что в эпоху реформ правительство вообще не подлежит критике. Члены правительства – это такие же люди, как и все, которым свойственно и ошибаться, и увлекаться, и злоупотреблять властью. Хотя, безусловно, все злоупотребления должны быть осуждаемы и судимы.

Выступая в Думе, Столыпин неизменно подчеркивал органичность и национальную идентичность реализуемых им реформ. «Я хочу, – говорил он, – еще сказать, что все те реформы, все то, что только что Правительство предложило вашему вниманию, – ведь это не сочинено, мы ничего насильно, механически не хотим внедрять в народное сознание, – все это глубоко национально. Как в России до Петра Великого, так и в послепетровской России местные силы всегда несли служебные государственные повинности. Ведь сословия, – и те – никогда не брали примера с Запада, не боролись с властью, а всегда служили ее целям. Поэтому наши реформы, чтобы быть жизненными, должны черпать свои силы в этих русских национальных началах. Каковы они? В развитии земщины, в развитии, конечно, самоуправления, передаче ему части государственных обязанностей, государственного тягла, – и в создании крепких людей земли, которые были бы связаны с государственной властью… Нельзя к нашим русским корням, к нашему русскому стволу прикреплять какой-то чужестранный цветок. Пусть расцветет наш родной, русский цвет, пусть он расцветет и развернется под влиянием взаимодействия Верховной Власти и дарованного ею нового представительного строя. Вот, господа, зрело обдуманная правительственная мысль, которою воодушевлено правительство… Правительство должно избегать лишних слов, но есть слова, выражающие чувства, от которых в течение столетий усиленно бились сердца русских людей. Эти чувства, эти слова должны быть осуществлены в мыслях и отражаться в делах правителей. Слова эти: неуклонная приверженность к русским историческим началом. Это противовес беспочвенному социализму, это желание, это страстное желание и обновить, и просветить, и возвеличить родину, в противность тем людям, которые хотят ее распада.

Если, выступая в первой Думе, в своих речах Столыпин наметил только некоторые вехи правительственной деятельности, то во вторую он явился уже с подробной, строго продуманной и вполне реальной программой. Призывая Думу к совместной работе с правительством, и говоря о системе зашиты правительственных законопроектов, он заявлял о готовности правительства относиться с полным вниманием к тем мыслям, которые будут противополагаться мысли правительственного законопроекта, и добросовестно решать, совместимы ли они с благом государства, с его укреплением и величием; в то же время он признавал необходимым учитывать все интересы, вносить все изменения, требуемые жизнью и, если это будет нужно, подвергать законопроекты переработке согласно выяснившейся во время обсуждения жизненной правде.

Не борьба с революцией (это была задача текущего момента), а именно реформирование всех сторон государственной жизни было главным направление деятельности Столыпина. А его реформы, прежде всего, основывалось на прекрасном состоянии русских финансов.

Ежегодно расходы бюджета увеличивались на 72 миллиона рублей, а доходы – на 75–80 миллионов. Несмотря на то, что Русско-японская война обошлась казне в огромную сумму – 2,3 миллиарда рублей, Россия нашла средства не только на покрытие ежегодных бюджетных расходов, но и на сокращение государственного долга. Если к концу 1909 года долг по государственным займам достиг наивысшей после Русско-японской войны суммы – 9,054 миллиарда рублей, то к концу 1913 года он понизился на 230 миллионов рублей.

Каким именно направлениям правительственной политики отдавал наибольшее предпочтение Столыпин? Об этом свидетельствует, например, бюджет на 1911 год. В нем расходы по Министерству народного просвещения увеличились по сравнению с предыдущим годом на 28,4 процента, по Морскому министерству – на 21,3 и по Главному управлению землеустройства и земледелия – на 18,6 процента. К лету 1911 года Столыпин разработал план новых, еще более обширных преобразований, для финансирования которых он намеревался увеличить бюджет более чем в 3 раза – до 10 миллиардов рублей, прежде всего за счет повышения крайне низких по сравнению с европейскими странами налогов. Когда же в 1912 году в Думе встал вопрос о возможности выполнения гигантской – так называемой Большой судостроительной – программы, министерство финансов заверило Думу, что для осуществления этой программы нет никакой необходимости прибегать к займам в течение ближайших десяти лет. Считалось возможным одновременно финансировать и военные, и гражданские программы при условии ежегодного роста доходов в 3,5 процента: в годы правления Столыпина эта цифра доходила до 4 процентов.

Благодаря постоянному превышению доходов над расходами свободная наличность государственного казначейства достигла к концу 1913 года небывалой суммы – 514,2 миллиона рублей. Эти средства пригодились как нельзя кстати в августе 1914 года, когда разразилась Первая мировая война. К ее началу золотой запас России достиг 1,7 миллиарда рублей, и русское правительство могло обеспечить металлическим покрытием более половины всех кредитных билетов, в то время как в Германии, например, считалось нормальным покрытие только на одну треть.

Такое прекрасное состояние финансов позволило правительству начать реализацию всего комплекса запланированных реформ. Не будем пока касаться аграрной реформы, выделив ее в отдельную главу, рассмотрим другие аспекты задуманного Столыпиным преобразования страны.

Реформа образования

Одной из самых жгучих проблем России начала XX века было состояние образования. Насколько нетерпимо обстояло дело с образованием, в особенности в провинциальной глубинке, говорит хотя бы такой пример из жизни Пензенской губернии: в 1906 году в Мокшанском уезде в школах и училищах всех типов обучение проходили лишь 45 процентов мальчиков и 17 процентов девочек школьного возраста. Стремление к развитию в России образования охватило все общество, и в данном случае Столыпин мог опираться на достаточно мощную поддержку в Думе.

Общие расходы только по Министерству народного просвещения повысились с 1907 по 1911 год более чем вдвое – с 45,9 до 97,6 миллиона рублей. Кроме того, в 1911 году расходы на науку и просвещение по смете Святейшего Синода превысили 18 миллионов рублей, а по смете других ведомств – еще 27 миллионов рублей. За это же время (1907–1911) расходы на высшее образование увеличились с 6,9 до 7,5 миллиона рублей. В 1909 году в Саратове был открыт университет.

Более заметно росли ассигнования на среднее образование: на гимназии, реальные и технические училища, учительские институты, семинарии и школы. С 1907 по 1911 год расходы на эти цели увеличились с 13,8 до 17,1 миллиона рублей. Однако максимальные средства выделялись на начальное образование. Если в 1907 году на него расходовалось 9,7 миллиона рублей, то в 1911 году-уже 39,7 миллиона. Министерство народного просвещения предоставляло земствам и городам кредиты на введение всеобщего обучения. К лету 1911 года сумма таких кредитов достигла 16,5 миллиона рублей.

В июне 1908 года в связи с введением всеобщего начального образования в России III Государственная Дума ассигновала дополнительно еще 6,9 миллиона рублей. Часть этих средств направлялась на постройку и оборудование училищ, часть – на выдачу училищам пособий, которую предназначались исключительно на содержание учителей, а следовательно, обучение в училищах становилось бесплатным и города и земства могли не сокращать расходов на народное образование. По планам Министерства народного просвещения, все дети дошкольного возраста должны были получить со временем бесплатное минимальное образование. Соответствующие планы разрабатывались и земствами.

В 1911 году в России насчитывалось свыше 100 тысяч начальных школ, из них почти 60 тысяч принадлежало министерству народного просвещения, а 34 тысячи были церковноприходскими, причем во всех этих школах обучалось 6 миллионов человек. В 1911 году в церковно-приходских школах прошло обучение около 1,5 миллиона человек. Долгие десятилетия о церковных школах даже не упоминалось, тогда как именно они сыграли огромную роль в распространении образования среди малоимущих слоев населения и по преимуществу в сельской местности. В 1908 году в церковных школах работало – в подавляющем большинстве случаев бесплатно – более 40 тысяч законоучителей, в том числе – 32 тысячи священников. Преподавались и общеобразовательные предметы, и здесь учителями часто также были священники, диаконы, псаломщики. Общие расходы на церковные школы в 1907 году составили 16,7 миллиона рублей – эта сумма складывалась из средств Синода и епархий.

Наравне с Русской Православной церковью чрезвычайно много для народного просвещения делало земство. В августе 1911 года в Москве состоялся (благодаря содействию Столыпина) первый общеземский съезд по народному образованию. Более трехсот делегатов, представлявших всю Россию, и 42 приглашенных на съезд специалиста разработали подробную систему развития образования и его материального обеспечения. 21 августа съезд постановил: «Признать введение общедоступности начальной школы неотложным… Признать желательным принцип обязательности начального обучения».

Петру Аркадьевичу, безусловно, было легче проводить свою политику в области образования, когда две мощные силы дореволюционной России – Православная Церковь и земство – поддерживали его начинания. Летом 1911 года он составил проект увеличения числа средних учебных заведений до 5 тысяч, а высших – до 1–1,5 тысячи к 1933–1938 годам. Плату за обучение предполагалось установить незначительную, с тем, чтобы даже малоимущие классы могли получать высшее образование.

Земская реформа

По плану Столыпина, земельная реформа должна была проходить одновременно с развитием земщины, развитием самоуправления путем сдачи ему, как он говорил, части государственных обязанностей, государственного тягла. Именно таким образом можно было создать крепких людей земли, тесно связанных с государственной властью, которые обеспечивали бы социальное спокойствие и порядок в стране. Но при этом подобное усиление, как мы бы сейчас сказали, региональной власти не должно было вредить единству России.

Сам Петр Аркадьевич считал реформу местного самоуправления особенно в Западном крае, важнейшей составной частью своей программы. Выступая в Думе, он говорил:

«Сейчас у нас на очереди другая важная реформа Я говорю о реформе местной. Проектируемому правительственным законопроектом институту уездных начальников приписывают стремление умалить авторитет уездных предводителей. Это совершенно несправедливо. Исторически, традиционно сложившаяся крупная местная сила является авторитетом, который правительству ломать не приходится. Задача заключается в том, чтобы суметь скомбинировать с этою местною властью, остающеюся в уезде первенствующею, власть доверенного, уполномоченного правительственного лица. Наше местное управление должно быть построено по той же схеме, как и во всех других благоустроенных государствах. Посмотрите на Францию и Германию. Везде одно и то же. Внизу основой всего – самоуправляющаяся ячейка – сельская община, на которую возложены многие обязанности и государственные, как то: дела полицейские, дела по воинской повинности и проч. Ни у одного государства нет материальных средств, чтобы довести принцип разделения власти правительственной и общественной до самых низов государства. Но уже в уездах везде на западе мы видим подобное разделение. Наряду с самоуправляющимися единицами во Франции – правительственные супрефекты, в Германии – правительственные ландраты. Нечто аналогичное предстоит и в России…

Новое земство, по правительственному законопроекту, должно перестать быть сословным, но землевладельцы должны сохранить в нем свое влияние. Землевладелец – это крупная культурная сила в великом деле устроения государства. Напрасно опасаются, что, в случае принятия законопроекта, старые испытанные земские работники, создавшие в течение 40 последних лет нынешнее земство, будут затерты новыми лицами. Они будут ими не затерты, а подкреплены…

Итак, на очереди главная задача – укрепить низы. В них вся сила страны. Их более ста миллионов. Будут здоровые и крепкие корни у государства, поверьте, и слава русского правительства совсем иначе зазвучит перед Европой и перед целым миром. Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа – вот девиз для всех нас русских. Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего и вы не узнаете нынешней России».

Столыпин придавал важное значение земской реформе в Западном крае, где русское население (белорусы и малороссы) находились в неравном положении по отношению к другим национальностям, прежде всего, полякам, из которых состояла большая часть землевладельцев. Закон о земстве в Западном крае был неразрывным, неотъемлемым звеном, входившим в цельную планомерную национальную политику, был делом любви Столыпина к России, к народу русскому и к пахарю западного края. Не полицейскими мерами, говорил он, спасем мы белоруса и малоросса от экономического и культурного гнета польских помещиков. Тут необходим сильный подъем русской культуры, которого мы без русского земства не достигаем. Отдавая дань уважения польской культуре, он, как глубоко русский человек, открыто заявлял, что есть культура, которая ему милей и ближе – русская культура для русского народа. Его политика не была политикой угнетения, устранения какой либо из нерусских народностей, а чисто положительной политикой, стремящейся поднять русскую культуру и экономическую силу русского на рода.

Обсуждение и принятие Закона о земстве в Западных губерниях вызвало «министерский кризис» и стало последней победой Столыпина перед его смертью.

Предпосылкой будущего конфликта стало внесение правительством законопроекта, который вводил земство в губерниях Юго-Западного и Северо-Западного. Законопроект значительно уменьшал влияние крупных землевладельцев (представленных, в основном, поляками, доля которых в этих губерниях составляла от 1 до 3,4 %) и увеличивал права мелких (представленных русскими, украинцами и белорусами).

В этот период деятельность Столыпина протекала на фоне усиливавшегося влияния оппозиции, где против премьер-министра сплотились противоположные силы – левые, которых реформы лишали исторической перспективы, и правые, усмотревшие в тех же реформах покушение на свои привилегии и ревностно относившиеся к быстрому возвышению выходца из провинции.

Лидер правых, не поддерживавших этот законопроект, П. Н. Дурново писал царю о том, что «проект нарушает имперский принцип равенства, ограничивает в правах польское консервативное дворянство в пользу русской «полуинтеллигенции», создает понижением имущественного ценза прецедент для других губерний». Столыпин, выступавший за этот закон, представлялся правым чуть ли не опаснейшим революционером.

Столыпин просил царя обратиться через председателя Государственного совета к правым с рекомендацией поддержать законопроект. Один из членов Совета, В. Ф. Трепов, добившись приема у императора, высказал позицию правых и задал вопрос: «Как понимать царское пожелание, как приказ, или можно голосовать по совести?» Николай II ответил, что, разумеется, надо голосовать «по совести». Трепов и Дурново восприняли такой ответ как согласие императора с их позицией, о чем незамедлительно проинформировали других правых членов Государственного совета. В результате 4 марта 1911 года законопроект был провален 68 голосами из 92.

Утром следующего дня Столыпин отправился в Царское Село, где подал прошение об отставке, объяснив, что не может работать в обстановке недоверия со стороны императора. Николай II говорил, что не хочет лишаться Столыпина, и предлагал найти достойный выход из создавшегося положения. Столыпин поставил царю ультиматум – отправить интриганов Трепова и Дурново в длительный заграничный отпуск и провести закон о земстве по 87-й статье. 87-я статья Основных законов предполагала, что царь может самолично проводить те или другие законы в период, когда Государственная дума не работает. Статья была предназначена для принятия неотложных решений во время выборов и междумских каникул.

Близкие к Столыпину люди пытались отговорить его от столь жесткого ультиматума самому царю. На это он отвечал: «Пусть ищут смягчения те, кто дорожит своим положением, а я нахожу и честнее, и достойнее просто отойти совершенно в сторону. Лучше разрубить узел разом, чем мучиться месяцами над работой разматывания клубка интриг и в то же время бороться каждый час и каждый день с окружающей опасностью».

Судьба Столыпина висела на волоске, и только вмешательство вдовствующей императрицы Марии Федоровны, убедившей своего сына поддержать позицию премьера, решило дело в его пользу. В воспоминаниях министра финансов В. Н. Коковцова приводятся ее слова, свидетельствующие о глубокой благодарности императрицы к Столыпину: «Бедный мой сын, как мало у него удачи в людях. Нашелся человек, которого никто не знал здесь, но который оказался и умным, и энергичным и сумел ввести порядок после того ужаса, который мы пережили всего 6 лет тому назад, и вот – этого человека толкают в пропасть, и кто же? Те, которые говорят, что они любят Государя и Россию, а на самом деле губят и его и родину. Это просто ужасно».

Император принял условия Столыпина через 5 дней после аудиенции у Николая II. Дума была распущена на 3 дня, закон проведен по 87-й статье, а Трепов и Дурново отправлены в отпуск.

Дума, проголосовавшая ранее за указанный закон, восприняла это как полное к себе пренебрежение. Лидер «октябристов» А. И. Гучков в знак несогласия покинул пост председателя Государственной думы. Впоследствии на допросе Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 2 августа 1917 г. Гучков говорил о Столыпине, что «человек, которого в общественных кругах привыкли считать врагом общественности и реакционером, представлялся в глазах тогдашних реакционных кругов самым опасным революционером».

Военная реформа

Почти ничего до недавнего времени не было известно о деятельности П. А. Столыпина по обеспечению «мировых интересов» России, то есть по укреплению обороноспособности страны, в первую очередь, по усилению флота. Забота Столыпина об обороне России была продиктована не только «мировыми интересами» страны. Другая, столь же немаловажная причина заставляла уделять самое пристальное внимание российским вооруженным силам. По свидетельству С. Д. Сазонова, Столыпин неоднократно повторял, что для успеха русской революции необходима война, без нее она бессильна. Петр Аркадьевич понимал, что революция станет бессильной тогда, когда наиболее острые проблемы русской жизни, дающие пищу для революционной агитации, будут решены, причем решены мирно и на прочной законной основе.

Именно Столыпин был инициатором восстановления русского флота, крайне ослабленного после Русско-японской войны 1904–1905 годов. В июне 1908 года Столыпин заявил: «Великие мировые державы имеют и мировые интересы. Великие мировые державы должны участвовать и в международных комбинациях, они не могут отказываться от права голоса в разрешении мировых событий. Флот – это тот рычаг, который дает возможность осуществить это право, это необходимая принадлежность всякой великой державы, обладающей морем».

В 1909 году Столыпин добился начала строительства на Балтике первых русских кораблей-дредноутов. В 1911 году ему удалось провести через Думу законы об усилении Балтийского и Черноморского флотов (на это выделялось 222 миллиона рублей). Уже после смерти Столыпина, в 1912 году, Дума приняла «Большую судостроительную программу» на 430 миллионов рублей. И это отнюдь не было гонкой вооружений. В 1909 году затраты Германии на военно-морской флот превосходили расходы России на эти же цели почти в 2 раза. В США расходы на военный флот были в 2,9 раза, а в Англии – в 3,5 раза больше, чем в России.

Выступая в Думе, Столыпин сказал, что отказ в кредитах флоту будет равносилен «изъятию одного из краеугольных, одного из важнейших камней. Отказ – это будет остановка… При теперешнем мировом состязании народов такая остановка гибельна».

Из-за того, что Дума не всегда поддерживала требования военных, Россия к началу Первой мировой войны (август 1914 года) имела всего 1 линкор-дредноут в строю и 3 линкора-дредноута почти готовых, но еще не прошедших ходовых испытаний. Англия имела тогда 22 дредноута, Германия – 16 дредноутов.

Балтийские линейные корабли-дредноуты типа «Севастополь» (спущены на воду в июне-октябре 1911 года) были лучшими в мире. Они превосходили современные им английские линкоры типа «Белерофон» и «Сент-Винсент», германские типа «Нассау», «Остфрисланд» и «Кайзер», американские типа «Делавар», французские типа «Жан Бар». В 1912–1917 годах Россия строила на Черном море усовершенствованные линейные корабли типа «Императрица Мария» (решение об их постройке было принято еще в августе 1911 года). Линкоры «Севастополь» развивали скорость до 24 узлов, то есть на 2–4 узла больше своих зарубежных конкурентов. Русские корабли имели и более сильное вооружение. Перевес в скорости хода и мощи артиллерии позволял русским линкорам навязывать противнику время и дистанцию боя. К тому же русские снаряды были и сильнее немецких того же калибра. На больших (свыше 4 километров) дистанциях боя, а именно на таких дистанциях велись морские сражения во время Первой мировой войны, преимущество более тяжелых снарядов сказывалось особенно заметно. Поэтому итальянский журнал «Ривиста маритима» совершенно справедливо писал: «…С технической точки зрения несомненно, что в русских кораблях наиболее разумно соединены крупная сила, хорошее бронирование и отличная скорость с крайне умеренным водоизмещением».

Примечательно, что «Севастополь» и однотипные «Гангуг» и «Петропавловск» участвовали в Великой Отечественной войне, защищали Севастополь и Ленинград. «Севастополь» и «Гангуг» (переименованный в «Октябрьскую революцию») оставались в составе нашего флота до 1956 года. Линейный корабль «Императрица Мария» после революции был разобран, но его 305-миллиметровые орудия главного калибра участвовали в 1942 году в защите Севастополя в составе артиллерии береговой обороны.

Столыпин был убежден, что «России нужен могучий линейный флот, который опирался бы на флот миноносный и подводный». Уже в 1911 году был спущен на воду новейший эскадренный миноносец «Новик», ставший головным кораблем в серии эсминцев. Ему принадлежал мировой рекорд скорости – 37,3 узла. В Великой Отечественной войне участвовали 17 эсминцев типа «Новик», а 7 из них оставались в составе нашего флота до начала 50-х годов. При Столыпине быстро развивался и русский подводный флот, постоянно пополнявшийся все новыми подводными лодками конструкции выдающегося кораблестроителя И. Г. Бубнова.

Когда в 1908 году многие выдающиеся деятели III Государственной думы, возмущенные глубокими непорядками, продолжавшими царить в морском ведомстве, в особенности по делу судостроения, решили демонстративно отказать в кредите на судостроение, не превышавшем тогда 11000000, надеясь вызвать тем ускорение реформирования ведомства, П. А. Столыпин, становясь выше партийных технических требований, выше ведомственных интересов и даже выше правительственной точки зрения, возвышаясь до уровня государственной идеи, призывал к тому же и членов Думы:

«Для всех, кажется, теперь стало ясно, что только тот народ имеет право и власть удержать в своих руках море, который может его отстоять… Беззащитность на море так же опасна, как и беззащитность на суше… Вот почему дело кораблестроения везде стало национальным делом…

Эти вот простые соображения привели правительство к тому выводу, что России нужен флот. А на вопрос, какой России нужен флот, дала ответ та же комиссия государственной обороны, которая выразилась так: России нужен флот дееспособный. Это выражение я понимаю в том смысле, что России необходим такой флот, который в каждую данную минуту мог бы сразиться с флотом, стоящим на уровне новейших научных требований. Если этого не будет, если флот у России будет другой, то он будет только вреден, так как неминуемо станет добычей нападающих. России нужен флот, который был бы не менее быстроходен и не хуже вооружен, не с более слабой браней, чем флот предполагаемого неприятеля. России нужен могучий линейный флот, который опирался бы на флот миноносный и на флот подводный, так как отбиваться от тех плавучих крепостей, которые называются броненосцами, нельзя одними минными судами. Вам известно, господа, что со времени окончания войны в морском ведомстве были произведены спешные работы. …Но нет, нет, господа, той волшебной палочки, от соприкосновения которой в один миг может переустроиться целое учреждение. Поэтому, если ожидать окончательного переустройства ведомства, если ожидать ассигнования колоссальных сумм на приведение в исполнение полной программы судостроения, то в деле приведения в порядок обломков нашего флота, наших морских сил, расстроенных последней войной, пришлось бы примириться с довольно продолжительной остановкой.

К чему же, господа, привела бы такая остановка? На этом не могло не остановить своего внимания правительство. Вникните, господа, в этот вопрос и вы. Первым последствием такой остановки… было бы, несомненно, расстройство наших заводов, на которое я указывал в комиссии государственной обороны и на что мне обстоятельно никто не возразил. То, что в других государствах оберегается, бережно наращивается, развивается технический опыт, знание, сознание людей, поставленных на это дело, все то, что нельзя купить за деньги, все то, что создается только в целый ряд лет, в целую эпоху, все это должно пойти на убыль, все это должно прийти в расстройство.

Господа, ваши нападки, ваши разоблачения сослужили громадную услугу флоту, они принесли и громадную пользу государству; более того, я уверен, что при наличии Государственной думы невозможны уже те злоупотребления, которые были раньше. Я уверен, что всякая заминка в деле флота будет для него гибельной, нельзя на полном ходу останавливать или давать задний ход машине – это ведет к ее поломке. Господа, в деле воссоздания нашего морского могущества, нашей морской мощи может быть только один лозунг, один пароль, и этот пароль – «вперед»».

Бурное развитие промышленности в Российской империи, происходившее в начале XX века, как и любой другой рост, происходило неравномерно и зачастую болезненно. Помещичий уклад не выдерживал конкуренции с капиталистическими формами производства, довольно быстро охватывавшего всю экономику страны. Строились новые фабрики и заводы, вал национального продукта неуклонно рос, усиливалась внешнеэкономическая кооперация, выражавшаяся в концессиях. В этих условиях общинное земледелие, традиционное для российской деревни, выглядело анахронично.

Новый премьер Столыпин

В 1906 году на пост председателя Совета министров Российской империи был назначен Петр Аркадьевич Столыпин, доказавший свои организаторские и волевые качества многолетней работой на ответственных должностях. Будучи министром внутренних дел в период революционных волнений 1905-1907 годов он проявил практически идеальный баланс жесткости и гибкости, что позволило унять беспорядки без большой крови. Эту должность ему пришлось и в дальнейшем совмещать с выполнением главной своей работы. Ранее Петр Аркадьевич был Гродненским и Саратовским губернатором. Назначение пришлось на момент роспуска императором первой Государственной думы, занимавшей антиправительственную позицию. За время руководства Столыпиным органами правопорядка было казнено около девяноста зачинщиков бунтов и убийц-террористов, что в дальнейшем дало повод называть петлю виселицы «столыпинским галстуком». То, что такие жесткие меры были обусловлены разгулом террора по отношению к представителям власти, включая чиновников самого высокого ранга (двое предыдущих премьеров, например, были убиты), депутатами Думы в учет не бралось. Однако будущие реформы Столыпина касались не методов наведения порядка, они носили экономическую направленность, и целью их было повышение благосостояния главных кормильцев страны, крестьян, составлявших большинство населения.

Суть аграрной реформы Столыпина

То, что общинное хозяйствование подавляет личную инициативу самых активных и предприимчивых работников, было ясно уже тогда, в начале ХХ века. Будучи настоящим русским патриотом, новый премьер понимал пагубность устаревшего метода производства для экономики страны. Аграрные реформы Столыпина по своей сути являлись попыткой дать возможность каждому крестьянину стать самостоятельным хозяином и собственником своего надела, то есть выделиться из общины. Важность крестьянского вопроса была очевидной, зажиточный многочисленный класс сельскохозяйственных производителей мог стать надежной опорой государства. При этом у самостоятельного фермера оставался выбор между продажей собственного надела или его эффективной эксплуатацией. Собственно, реформы Столыпина стали продолжением разработанного его предшественником С.Ю. Витте курса на «разобщинивание» сельского хозяйства России, однако круг затронутых вопросов был значительно расширен.

Проявления в разных сферах

Кроме узаконивания частной собственности на землю, новыми указами оговаривалась кредитная политика и права товаропроизводителей. При этом насильственного искоренения общин не проводилось, осторожные действия правительства должны были лишь стимулировать возникновение более производительных индивидуальных хозяйств. Созданный для льготного кредитования фермеров Крестьянский банк скупал земли у помещиков и продавал их хозяевам, ставшим самостоятельными. Реформы Столыпина предусматривали развитие всех сторон жизни аграриев, включая повышение их образовательного и культурного уровня. Отдельной статьей была забота о переселенцах на Урал и в Сибирь, которым предоставлялись ссуды, подъемные и бесплатный переезд на новое место жительства (отсюда и другой термин с искаженным смыслом - «столыпинский вагон»). Таким образом, реформы Столыпина решали более широкую государственную задачу - освоение малонаселённых восточных регионов.

Результаты реформаторской деятельности

Реформы Столыпина оказались очень эффективными. Самостоятельными хозяевами стали полтора миллиона самых трудолюбивых крестьянских семей, которые на момент начала Мировой войны производили почти 93% сельхозпродукции. Велось активное обучение новым прогрессивным аграрным технологиям. На одну десятую увеличились посевные площади, при этом валовая урожайность выросла в полтора раза. Сейчас трудно в это поверить, но Россия перед войной экспортировала зерна больше, чем Канада, Аргентина и США вместе взятые, а ее доля в мировом обороте сельхозпродукции составляла четверть. Как следствие, начала бурно развиваться промышленность, за четыре года объемы производств выросли на 54 %. Столыпин и его реформы ставили большой вопросительный знак на перспективах революционного движения. Убийство в Киеве 1 сентября 1911 г. прервало жизнь великого реформатора, мечтавшего о великой России.