Смирнов а проблемы психологии памяти 1966. Произвольное и непроизвольное запоминание

Смирнов Анатолий Александрович (1894-1980) - сов. психолог, автор трудов по многим проблемам общей, возрастной и педагогической психологии, а также истории психологии. Наибольшую известность принес С. цикл исследований по психологии памяти. В них:

1) экспериментально доказана связь непроизвольного запоминания со структурой деятельности субъекта (запоминается прежде всего то, что является целью или имеет прямое отношение к ней),

2) показано, что эффективность запоминания увеличивается в случае, когда данная деятельность требует большей интеллектуальной активности (чем, напр., при решении задачи только на «запоминание»),

3) обнаружены также возрастные различия в непроизвольном запоминании. В теоретическом плане эти исследования внесли свой вклад в разработку принципа единства сознания и деятельности в отечественной психологии.

В круг специальных интересов Смирнова вошли многие проблемы памяти. Его оригинальный подход к изучению памяти позволил решить целый ряд теоретически и практически важных вопросов: о соотношении произвольной и непроизвольной, образной и словесно-логической памяти, об осмысленности запоминания и роли понимания в этом процессе, а также раскрыть диалектику их взаимоотношений; о возможности логического запоминания у детей младших возрастов и направлениях его успешного использования; об изменениях в памяти по мере старения человека и способах их компенсации; о дифференцированном влиянии стресса и психического напряжения на отдельные процессы памяти. Экспериментальные исследования, которыми он занимался почти полвека, стали, по мнению коллег-психологов, уникальными, вошли во все фундаментальные труды и учебники. Первостепенное внимание ученый уделяет процессам мышления при запоминании, являющимися, по его мнению, «зерном» смысловой памяти.

Результаты исследования имели очень важное жизненное, индивидуально-личностное и гуманистическое значение, были вскрыты широкие возможности преодоления недостатков одних сторон «стареющей» памяти высоким развитием других. Главную роль в этой компенсации выполняет логическая память или «память-мышление» (по П.П. Блонскому). Позже стержневым стал вопрос об управлении развитием мнемическими процессами. Решалась важнейшая задача изучения возможностей формирования логической памяти на относительно ранних этапах психического развития ребенка. Детей обучали пользоваться такими приемами, как смысловое соотнесение (З.И. Истомина), классификация материала (В.И. Самохвалова); составление плана текста (К.П. Мальцева), самоконтроль (Н.М. Гнедова). Значение результатов, полученных в этих исследованиях, состояло в том, что были раскрыты, значительно более богатые возможности логического запоминания у детей младших возрастов. Это позволило определить пути их успешного использования в обучении - для повышения эффективности усвоения учебного материала. Они изменили представления о природе памяти и ее развитии. Появилась возможность проводить практические формирующие занятия по обучению мнемическим приемам.

А.А. Смирнов заявлял о двойной детерминации - социальной и природной - в развитии индивидуальной памяти. В российской науке ему принадлежит приоритет и в постановке проблемы индивидуальных различий в памяти как специальной проблемы. Он впервые в отечественной психологии ввел понятие «мнемические способности», понимая их как индивидуальные различия в скорости, точности, прочности запоминания. Предложенный автором новый подход, соединяющий две стратегии исследования: «аналитическую-вглубь» и «синтетическую-вширь», позволяет рассмотреть мнемические способности в неразрывной связи с механизмами мозга и одновременно с индивидуальными характеристиками личности (мотивацией, чертами характера, темпераментом и др.). Вся совокупность фактов, полученных на трех уровнях анализа: психологическом, психофизиологическом и поведенческом, обосновывает выделение двух основных видов мнемических способностей: к запечатлению и к переработке информации. Под первыми понимается способность к точному, детализированному сохранению в памяти зрительных объектов и длительному течению самого зрительного следа. Выявленные факты привели к выдвижению представления о том, что в их основе лежит индивидуальная склонность использовать преимущественно образные формы репрезентации при запоминании. Она оказывается индивидуально устойчивой характеристикой, зависящей от типа когнитивных способностей и индивидуальности человека в целом. Второй вид мнемических способностей связан с умением владеть методами и техникой внутренней организации материала, приемами классификации и абстрагирования, способствующими преобразованию информации в систему высокого уровня обобщения.

Полученные результаты позволяют говорить о том, что этот вид мнемических способностей определяет индивидуальное своеобразие соотношения процессов памяти и мышления; имеет уровневую структуру, в основе которой лежат особенности категориальной и тематической форм организации в памяти. Примечательным (в плане понимания природы мнемических способностей) является установленный факт, что они наиболее различаются у лиц с художественным и мыслительным типом индивидуальности. У школьников с выраженными математическими способностями наблюдалась склонность к схематическому, обобщенному сохранению в памяти образов предметов, хорошо развитый уровень когнитивной обработки категориальных признаков понятий и их отношений, высокое развитие категориальной формы организации памяти, высокие результаты во всех видах смысловой памяти за счет более оптимальной организации материала, индивидуальная схема упорядочения своего опыта вербально-логическими способами; у школьников, с выраженными литературными способностями - хорошо развита система когнитивной обработки сенсорных признаков объектов, предпочтение использования специфически образной формы репрезентации, способность сохранять в памяти целостный образ близкий к оригиналу, индивидуальная схема регуляции актуализированного опыта за счет образно-эмоциональных способов. Существенным было и то, что при разработке проблемы задатков мнемических способностей, на основе развития представлений В.Д. Небылицына об общих свойствах нервной системы, обнаружено, что два вида мнемических способностей имеют разные природные предпосылки, связанные с деятельностью как регуляторной и анализаторной систем мозга, так и с особенностями функционирования его двух полушарий.

При исследовании роли двух видов мнемических способностей (к запечатлению и к переработке информации) в обучении установлен фат их разного влияния на успешность усвоения знаний. Существенно, например, то что удельный вес влияния каждого из них на различные предметы у школьников с профессиональной дифференциацией обучения с двумя типами индивидуальности и когнитивных способностей не одинаков. У типичных «литераторов» (представителей художественного склада индивидуальности) зрительная природная и смысловая память играют более заметную роль в усвоении знаний. У наиболее представительной группы школьников с математическими способностями (с мыслительным типом индивидуальности) - это в большей мере смысловая слуховая память.

С помощью аналитической стратегии были получены данные, свидетельствующие о значительной неоднородности тех процессов и структур, которые скрываются за самим термином «мнемические способности», и весьма яркое своеобразие мозговых механизмов их обеспечения. Были раскрыты взаимосвязи свойств индивидуальной памяти с мотивацией, чертами характера, темпераментом, особенностями мышления и индивидуальными характеристиками нервной системы у школьников с разной профильной дифференциацией обучения. Впервые операционально устанавливается роль и место индивидуальной памяти в целостной структуре индивидуальности. Ее характеристики оказываются стержневыми в выделенных типах индивидуальности школьников с разными способностями. Получает экспериментальное обоснование чрезвычайно значимое положение о памяти как базовой системе, цементирующей индивидуальность, способной обуславливать своеобразие индивидуального развития человека.

А.А. Смирнов стал инициатором междисциплинарного исследования, соединившего психологическую (А. Смирнов, Р. Трубникова) и психофизиологическую (Э. Голубева) науки, в рамках которого проверялась его гипотеза о влиянии силы нервной системы (как характеристики ее работоспособности) на такие показатели памяти, как объем и степень осмысленности запоминаемого материала. В своей первой монографии Смирнов пишет: «Запоминание не есть самодовлеющий процесс, основанный только на мнемической функции самой по себе. Оно связно со всеми сторонами личности человека, со всем строем его психической жизни, со всеми его психологическими качествами, формирующимися под воздействием конкретных условий бытия человека». Акцентируя внимание, прежде всего, на неразрывной взаимосвязи памяти с личностью человека, он отмечает: «Не «сознание» познает, не «мышление» мыслит, не «память» запоминает и воспроизводит, а познает, мыслит и запоминает и воспроизводит всегда только живой, реальный человек, определенная личность».

Память человека сегодня рассматривается как полисистемное образование. Она выполняет не только репродуктивную функцию (получать и хранить информацию), но и чрезвычайно значимую продуктивную. Считаясь, по существу, ядерной, сквозной системой, объединяющей все процессы, память реализует функцию интегратора психики, определяющую само психическое развитие человека.

Делая вывод, можно сказать, что школа А.А. Смирнова по своему вкладу в разработку современной теории памяти, по постановке множеств новых проблем и направлений исследований (в том числе и междисциплинарных), насыщенности фактическим материалом, расширению возможностей практического использования их результатов является уникальной не только в отечественной, но и мировой психологической науке. Работы, выполненные под руководством Смирнова, отличаются уникальным сочетанием фундаментальности, высокой культуры экспериментального исследования и направленности в педагогическую практику. Они не потеряли своей научной ценности в наши дни.

Смирнов Анатолий Александрович (5 ноября 1894 — 24 мая 1980) — советский психолог, действительный член АПН СССР, доктор психологических наук, профессор. После окончания в 1916 г. историко-философского факультета Московского университета работал в Институте психологии. В 1945—1972 гг.— директор Института психологии АПН СССР.

Экспериментальные исследования Смирнова посвящены проблемам психологии зрительного восприятия и памяти, в которых была сделана попытка показать зависимость запоминания от строения деятельности, в которую оно включено.

Сочинения: Психология ребенка и подростка. М., 1925; Психология профессий. М., 1927; Психология запоминания. М., 1948; Проблемы психологии памяти. М., 1966; Избранные психологические труды: В 2 т. М., 1987 .

Общая характеристика произвольного и непроизвольного запоминания

В тех случаях, когда непосредственным источником мнемической направленности является сознательное намерение запомнить, запоминание представляет собой особый вид психической деятельности, часто весьма сложный, и по самому существу своему является произвольным запоминанием. Обычно ему противопоставляется запоминание непроизвольное , которое осуществляется в тех случаях, когда мнемическая задача не ставится, а деятельность, ведущая к запоминанию, направлена на достижение каких-либо иных целей. Когда мы решаем математическую задачу, мы вовсе не ставим перед собой цель запомнить те числовые данные, которые имеются в задаче. Наша цель — р е ш и т ь задачу, а не запоминать имеющиеся в ней числа, и тем не менее мы запоминаем их, хотя бы и ненадолго...

Наличие мнемической направленности имеет важнейшее значение прежде всего для продуктивности запоминания . Низкая продуктивность непроизвольного запоминания отмечалась в ряде работ (Штерн (1903—1904, 1904— 1906), Г. Майерс (1913) и др.). Хорошо известно, что при

Такой же характер носят и воспоминания о воспринятом на пути. Испытуемые и в этом случае вспоминают главным образом то, что было связано с самим их передвижением, т. е. с той именно деятельностью, которую они выполняли. Вместе с тем, и это представляется чрезвычайно важным, они обычно говорят о том, что возникало перед ними либо в качестве препятствия на пути следования, либо, наоборот, облегчало передвижение, делая его беспрепятственным.

Наличие тех или иных затруднений или, наоборот, отсутствие их там, где они могли бы быть, где ожидались или где обычно бывают,— таково содержание значительной части показаний каждого испытуемого.

В полном соответствии с этим стоит следующий факт. В тех случаях, когда испытуемые припоминали что-либо, не связанное с их передвижением, их воспоминания чаще всего относились к тому, что вызывало у них какие-нибудь вопросы, недоумение, удивление, т. е. по существу тоже представляло собой некоторое, хотя и своеобразное, препятствие, задержку , указывало на наличие какой-то задачи для восприятия или осмысления. Таковы, например, вопросы: "Что нового в газете?", "Есть ли такая-то вещь в киоске?", "Открыт ли такой-то киоск?", "Почему не доходчива кинокомедия?", "Чем занимается этот человек?". Сюда же надо отнести и припоминание чего-либо странного, непонятного, необычного, что не укладывалось в рамки машинально протекающего восприятия ("чудно задирающиеся от ветра полы пальто у пассажиров метро"... "Необычно посыпанный песком тротуар на университетском дворе", "отсутствие перчаток у женщины, несмотря на сильный мороз" и т. п.)...

Чем же объяснить факты, выявившиеся в наших экспериментах?

Ответ на это может быть дан лишь в связи с учетом направленности испытуемых в тот момент, когда они выполняли деятельность, о которой рассказывали.

На что они были направлены во время перехода в институт на работу? На то, чтобы своевременно достичь цели, прийти вовремя в учреждение, в котором работали, не нарушая тем самым трудовой дисциплины. Такова была задача, стоявшая перед ними. Такова была их установка. Таковы были мотивы их деятельности. Передвижение на улице не было для них просто ходьбой. Это был целенаправленный, и притом в определенных условиях, т. е. связанный определенным временем, переход из дома на работу. Этот переход и был той основной деятельностью, которую они выполняли. Испытуемые не думали и шли , более или менее машинально, во время думания, а шли , и думали во время ходьбы. Это не значит, конечно, что все их внимание было сосредоточено на ходьбе и что все их мысли вращались только вокруг этого. Наоборот, сознание их было заполнено мыслями, несомненно, иного содержания, не относившегося к тому, что они делали в данный момент. Но основное, что они делали в тот период времени, о котором рассказывали, это был именно переход из дома на работу, а не те процессы мышления, какие у них были, безусловно, в достаточном количестве, но не были связаны с основным руслом их деятельности .

В каком отношении к этому основному руслу деятельности, к основной направленности испытуемых находилось содержание того, что было воспроизведено в рассказах?

Нетрудно видеть, что то и другое в значительной мере совпадало друг с другом. Испытуемые главным образом рассказывали о том, что было связано именно с основным руслом их деятельности (в определенный отрезок времени), т. е. с путем на работу. И наоборот, все, что лежало вне этого русла, выпадало у них из памяти, не воспроизводилось вовсе, несмотря на значительные усилия припомнить по возможности все, что было. Именно в этом положении оказались мысли, возникавшие у испытуемых во время пути. Не будучи связаны с основной направленностью деятельности, они были совершенно забыты, исчезли из памяти, хотя испытуемые хорошо знали, что они были у них и что все время перехода из дому на работу было заполнено всякого рода размышлениями.

Таким образом, важнейшим условием, определившим собой запоминание в проведенных опытах, явилось основное русло деятельности испытуемых, основная линия их направленности и те мотивы, которыми они руководствовались в своей деятельности .

Наряду с этим наши опыты показали и то конкретное отношение, в каком находилось все, что лучше запоминалось, к основному руслу деятельности испытуемых. Лучше всего запоминалось то, что возникало в качестве препятствия, затруднения в деятельности.

Этот момент является определяющим и при запоминании всего, что не относилось к основной линии направленности испытуемых, что лежало вне основного русла их деятельности. Как бы ни было незначительно количество воспроизведенного из числа того, что не относилось к основной линии действий, однако и в этих случаях испытуемые вспоминали лучше всего то, что было препятствием, затруднением в деятельности (на этот раз хотя бы и не относившейся к тому, на что они в основном были направлены). Поэтому отношение чего-либо к деятельности как некоторого препятствия к ее выполнению является, несомненно, одним из главных условий, определяющих эффективность запоминания. Оно, как мы видели, обусловливает собой сохранение в памяти того, что связано с основным руслом деятельности. Оно же служит источником запоминания и того, что выходит за пределы этого русла.

Таковы результаты, полученные нами в первой серии экспериментов.

Н. и Ш. — другие испытуемые, чьи рассказы не приводятся в данном отрывке.— Прим, составителей.

Советский психолог Смирнов Анатолий Александрович посвятил экспериментальные исследования проблемам психологии зрительного восприятия и памяти. В своих работах он показывает зависимости закрепления информации в памяти от строения деятельности, в которую оно включено, а также от целей и направленности запоминания. В рамках данной работы рассматривается только первая часть этих исследований.

Как именно связаны результаты запоминания с мнемической направленностью деятельности, в которой осуществляется непроизвольное запоминание?

Чтобы получить хотя бы некоторый материал, освещающий этот вопрос, были проведены следующие опыты. Испытуемым предлагалось припомнить некоторые факты из их недавнего прошлого. Никакой задачи запомнить – ни в тот момент, когда эти факты происходили, ни после них - у испытуемых не было. Им приходилось припоминать то, что запомнилось непроизвольно. Вместе с тем деятельность, в итоге которой это запоминание осуществлялось, так же, как и всякая деятельность, была направлена на нечто определенное (и притом в течение сравнительно продолжительного времени). Проследить зависимость запоминания от этой определенным образом характеризуемой направленности деятельности, протекающей в естественных жизненных условиях, и составляло задачу исследователей.

Всего было проведено две серии опытов с несколькими испытуемыми. Испытуемым предлагали припомнить все, что происходило с ними тогда, когда они шли из дома в институт, место, в котором работали («путь на работу»). Опрос проводился неожиданно для испытуемых и происходил обычно через 1,5 – 2 часа после начала работы.

Испытуемые должны были дать возможно более подробный отчет обо всем виденном, слышанном, обо всем, что они делали, думали, эмоционально переживали. При этом их предупреждали, что если они не хотят рассказывать о каких-либо деталях, то могут ограничиться или самой общей характеристикой того, что у них было в сознании, или даже вовсе отказаться от рассказывания, указав лишь, насколько ясно и полно они вспоминают то, что не хотят описывать.

Каковы общие итоги этой серии экспериментов?

Воспоминания испытуемых в значительно большей мере относятся к тому, что испытуемые делали, нежели к тому, что они думали. Содержание мыслей вспоминается редко и очень скупо, хотя сам факт думания во время пути для испытуемых является несомненным и констатируется ими многократно. «Думал, но о чем думал, не помню», – таков ответ, наиболее типичный для всех приведенных показаний. В то же время испытуемые достаточно хорошо помнят то, что именно они делали.

Характерно, что даже в тех случаях, когда мысли вспоминаются, они связаны с действиями испытуемого.

Такой же характер носят и воспоминания о воспринятом на пути. Испытуемые и в этом случае вспоминают главным образом то, что было связано с самим их передвижением, т.е. с той именно деятельностью, которую они выполняли. Чрезвычайно важная деталь: намного лучше вспоминались обстоятельства, которые мешали либо, наоборот, помогали в пути.

Наличие тех или иных затруднений или, наоборот, отсутствие их там, где они могли бы быть, где ожидались или обычно бывают, – таково содержание значительной части показаний каждого испытуемого.

Получается, что впечатления о реальных событиях намного лучше удерживаются в памяти по сравнению с мысленными образами и представлениями. Можно сделать вывод, что естественная, голографическая память человека ориентирована на первую сигнальную систему как базовый элемент психики. Именно деятельность первой сигнальной системы развивалась и совершенствовалась у человека на протяжении сотен тысяч лет, и именно она имеет максимальное, естественное отражение в работе памяти.

Это очень важная особенность нашей памяти, знание её и грамотное применение позволяет оптимально смещать акценты в техниках запоминания, добиваясь при тех же усилиях намного большей эффективности.

Конкретно к техникам запоминания. Известно, что, используя для фона запоминания конкретную улицу (метод размещения по пути) или конкретную комнату (метод комнаты или Цицерона), мы намного лучше запоминаем по сравнению с запоминанием в «подвешенном состоянии».

Исходя именно из этой особенности работы памяти, вниманию предлагается техника запоминания, которую я назвал «фоновые карты памяти».

В тех случаях, когда непосредственным источником мнемической направленности является сознательное намерение запомнить, запоминание представляет собой особый вид психической деятельности, часто весьма сложный, и по самому существу своему является произвольным запоминанием. Обычно ему противопоставляется запоминание непроизвольное, которое осуществляется в тех случаях, когда мнемическая задача не ставится, а деятельность, ведущая к запоминанию, направлена на достижение каких-либо иных целей. Когда мы решаем математическую задачу, мы вовсе не ставим перед собой цель запомнить те числовые данные, которые имеются в задаче. Наша цель - решить задачу, а не запоминать имеющиеся в ней числа, и тем не менее мы запоминаем их, хотя бы и ненадолго...

Наличие мнемической направленности имеет важнейшее значение прежде всего для продуктивности запоминания. Низкая продуктивность непроизвольного запоминания отмечалась в ряде работ (Штерн (1903-1904,1904-1906), Г. Майерс (1913) и др.). Хорошо известно, что при прочих равных условиях произвольное запоминание значительно эффективнее непроизвольного. Намерение запомнить надо считать одним из главнейших условий успешности запоминания.

Это положение хорошо знакомо каждому из личного опыта, из жизненных наблюдений. Вместе с тем оно нашло свое четкое отражение и в экспериментальной практике. Одним из наиболее ярких примеров его значения является случай, описанный сербским психологом Радосавлевичем (1907) и многократно цитированный в психологической литературе. Один из испытуемых этого исследователя не понял, в силу плохого знания языка, на котором говорил экспериментатор, задачи, которая была поставлена перед ним. - запомнить относительно небольшой (но бессмысленный) материал. В итоге этого непонимания оказалось, что запоминание даже небольшого материала не могло осуществиться, несмотря на то, что материал был прочитан вслух 46 раз. Однако как только задача запомнить была уяснена испытуемым, он смог воспроизвести весь материал совершенно точно после всего лишь шестикратного ознакомления с ним.

О том же самом говорят и данные других работ, в которых вопрос о действии задачи запомнить подвергался специальному изучению, в частности исследования Поппельрейтера (1912), Вольгемута (1915), Мазо (1929). Методика этих работ заключалась в том, что испытуемым предлагалось, с одной стороны, воспринять какой-либо материал с целью запомнить его, а с другой - ознакомиться с аналогичным материалом в условиях, когда запоминание не требовалось. Как в том, так и в другом случае после этого (во втором случае - неожиданно для испытуемых) предлагалось воспроизвести воспринятый материал. Итоги опытов показали, что в первом случае запоминание бывало значительно продуктивнее, чем во втором случае.

Весьма показателен хорошо известный всем, кто вел экспериментальные исследования памяти, факт плохого запоминания экспериментаторами того материала, который предлагается ими испытуемым для заучивания. Все испытуемые заучивают материал полностью и точно, сами же экспериментаторы, читающие этот материал испытуемым, по окончании опытов могут воспроизвести его крайне недостаточно, и это имеет место, несмотря на то, что эксперименты проводятся с несколькими испытуемыми, в силу чего материал воспринимается экспериментаторами значительно большее число раз, чем каждым испытуемым в отдельности...

Мнемическая направленность не представляет собой чего-либо однородного, всегда одинакового. Она всякий раз выступает в том или ином качественно своеобразном содержании.

Первое, что характеризует собой конкретное содержание направленности, -это требования, которым должно удовлетворять запоминание, т.е. что именно должно быть достигнуто в итоге запоминания. С этой точки зрения можно говорить о направленности на то или иное качество запоминания, представленной рядом основных и наиболее типичных задач или установок, которые изменяются в каждом отдельном случае и тем самым определяют собой качественное своеобразие направленности запоминания. Каковы эти задачи и установки?

Всякая мнемическая деятельность направлена прежде всего на ту или иную полноту запоминания. В одних случаях перед нами стоит задача (или у нас есть установка) запомнить все содержание того, что воздействует на нас {сплошное запоминание). В других случаях мы направлены на то, чтобы запомнить только часть того, что воспринимается нами: главные мысли текста, отдельные факты и т. п. (выборочное запоминание).

Далее, надо указать различия в направленности на точность запоминания, которая в одних случаях может относиться к содержанию того, что запоминается, в других - к форме его выражения. В последнем случае в качестве одной из крайностей выступает задача (или установка) запомнить тот или иной материал буквально, выучить его наизусть. Другая крайность - запоминание максимально "своими" словами.

Особо надо выделить различия, наблюдаемые в направленности на запоминание последовательности того, что воздействует на нас. В одних случаях мы стремимся к тому, чтобы запомнить события, факты, словесный материал в той самой последовательности, в какой все это фактически было дано нам. В других случаях такая задача или установка отсутствуют, а иногда мы более или менее сознательно ставим перед собой даже обратную задачу - изменить воспринятую последовательность материала, сделать, например, словесный материал более логичным или просто более удобным для запоминания.

Следующий момент, характеризующий направленность на запоминание, -направленность на прочность запоминания. В одних случаях мы ставим перед собой задачу запомнить материал возможно более прочно, на продолжительный срок, в известном смысле "навсегда". В других случаях запоминание направлено на то, чтобы сохранить материал в памяти в течение хотя бы только краткого времени, в частности удержать его лишь настолько, чтобы иметь возможность воспроизвести только сразу после восприятия, в непосредственно следующий за этим момент (долговременная и кратковременная память).

Особым видом мнемической направленности является направленность на своевременность воспроизведения, т. е. на то, чтобы воспроизвести запоминаемое нами в определенный момент времени, при наличии определенной ситуации (вспомнить, например, что-либо при встрече с определенным человеком, при приходе в определенное место и т. п.)...

1. Зависимость непроизвольного запоминания от направленности деятельности

Мы рассмотрели, как велико влияние, оказываемое на запоминание мнемической направленностью. Самый факт её наличия или отсутствия, а также характер мнемических задач, их конкретное содержание в значительной мере определяют собой как продуктивность, так и качественное своеобразие запоминания.

И то и другое зависит, однако, не только от мнемической направленности. Ведь запоминание осуществляется в результате и такой деятельности, которая сама по себе на достижение мнемического характера не нацелена; между тем и такая деятельность, конечно, тоже на что-либо направлена, хотя и не на само запоминание. Между тем направленность ее может быть очень различна, а это не может не влиять так или иначе на результаты запоминания, на то, что остается в памяти в итоге этой - немнемической - деятельности.

Как же именно связаны эти результаты запоминания с не мнемической направленностью деятельности, в которой осуществляется уже непроизвольное запоминание?

Чтобы получить хотя бы некоторый материал, освещающий этот вопрос, нами были проведены следующие опыты (1945). Мы предлагали испытуемым припомнить некоторые факты из их недавнего прошлого. Никакой задачи - запомнить ни в тот момент, когда эти факты происходили, ни после них - у испытуемых не было. Им приходилось припоминать то, что запомнилось непроизвольно. Вместе с тем деятельность, в итоге которой это запоминание осуществлялось, так же как и всякая деятельность, была на нечто определенное (и притом в течение сравнительно продолжительного времени) направлена. Проследить зависимость запоминания от этой определенным образом характеризуемой направленности деятельности, протекающей в естественных, жизненных условиях, и составляло нашу задачу.

Всего нами было проведено две серии опытов с несколькими испытуемыми каждый раз. В одном случае мы предлагали испытуемым припомнить все, что происходило с ними тогда, когда они шли из дома в институт, в котором работали ("путь на работу"). Опрос проводился неожиданно для испытуемых и происходил обычно через 1,5-2 часа после начала работы. Испытуемые должны были дать возможно более подробный отчет о всем виденном, слышанном, о всем, что они делали, о чем думали, что эмоционально переживали. При этом их предупреждали, что если они не захотят о чем-либо рассказывать, то они могут ограничиться или самой общей характеристикой того, что у них было в сознании, или даже вовсе отказаться от рассказывания, указав лишь, насколько ясно и полно они вспоминают то, что не хотят рассказывать. Следует тут же оговориться, что таких случаев в наших экспериментах не оказалось: испытуемые ни разу не отмечали, что у них имеется что-либо, о чем они не хотели бы говорить в своем отчете экспериментатору. Наоборот, они были максимально заинтересованы в том, чтобы вспомнить и рассказать как можно больше, и прилагали к этому все усилия.

Во второй серии опытов испытуемым предлагалось (опять-таки неожиданно для них) вспомнить все, что происходило в течение одного научного совещания, на котором они присутствовали за неделю до опытов. Они должны были изложить содержание доклада, который был сделан на этом совещании, и происходившие на нем прения...

Каковы общие итоги первой серии экспериментов?

Прежде всего она показала, что воспоминания испытуемых в значительно большей мере относятся к тому, что испытуемые делали, нежели к тому, что они думали. Содержание мыслей вспоминается редко и очень скупо, хотя сам факт думания во время пути для испытуемых является несомненным и констатируется ими многократно. "Думал, но о чем думал, не помню" - такова формула, наиболее типичная для всех приведенных показаний. В то же время, что именно делали испытуемые - это они помнят достаточно хорошо

Характерно, что даже в тех случаях, когда мысли вспоминаются, они связаны все же с действиями испытуемого. Это или мысли по поводу того, что испытуемый в данный момент выполняет, т. е. так или иначе связанные с его переходом из дому на работу, или мысли по поводу предстоящих или намечаемых действий (мысли Н. о предстоящей работе; вопрос, возникший у Ш., встретит ли он того человека, с которым ему предстояло вести разговор, и др.).

Такой же характер носят и воспоминания о воспринятом на пути. Испытуемые и в этом случае вспоминают главным образом то, что было связано с самим их передвижением, т. е. с той именно деятельностью, которую они выполняли. Вместе с тем, и это представляется чрезвычайно важным, они обычно говорят о том, что возникало перед ними либо в качестве препятствия на пути следования, либо, наоборот, облегчало передвижение, делая его беспрепятственным.

Наличие тех или иных затруднений или, наоборот, отсутствие их там, где они могли бы быть, где ожидались или где обычно бывают, - таково содержание значительной части показаний каждого испытуемого.

В полном соответствии с этим стоит следующий факт В тех случаях, когда испытуемые припоминали что-либо, не связанное с их передвижением, их воспоминания чаще всего относились к тому, что вызывало у них какие-нибудь вопросы, недоумение, удивление, т. е. по существу тоже представляло собой некоторое, хотя и своеобразное, препятствие, задержку, указывало на наличие какой-то задачи для восприятия или осмысления. Таковы, например, вопросы: ""Что нового в газете?", "Есть ли такая-то вещь в киоске?", "Открыт ли такой-то киоск?", "Почему не доходчива кинокомедия?", "Чем занимается этот человек?". Сюда надо отнести и припоминание чего-либо странного, непонятного, необычного, что не укладывалось в рамки машинально протекающего восприятия ("чудно задирающиеся от ветра полы пальто у пассажиров метро"... "Необычно посыпанный песком тротуар на университетском дворе", "отсутствие перчаток у женщины, несмотря на сильный мороз" и т. п.)...

Чем же объяснить факты, выявившиеся в наших экспериментах?

Ответ на это может быть дан лишь в связи с учетом направленности испытуемых в тот момент, когда они выполняли деятельность, о которой рассказывали.

На что они были направлены во время перехода в институт на работу? На то, чтобы своевременно достичь цели, прийти вовремя в учреждение, в котором работали, не нарушая тем самым трудовой дисциплины. Такова была задача, стоявшая перед ними. Такова была их установка. Таковы были мотивы их деятельности. Передвижение на улице не было для них просто ходьбой. Это был целенаправленный, и притом в определенных условиях, т. е. связанный определенным временем, переход из дома на работу. Этот переход и был той основной деятельностью, которую они выполняли. Испытуемые не думали и шли, более или менее машинально, во время думания, а шли, и думали во время ходьбы. Это не значит, конечно, что все их внимание было сосредоточено на ходьбе и что все их мысли вращались только вокруг этого. Наоборот, сознание их было заполнено мыслями, несомненно, иного содержания, не относившегося к тому, что они делали в данный момент. Но основное, что они делали в тот период времени, о котором рассказывали, это был именно переход из дома на работу, а не те процессы мышления, какие у них были, безусловно, в достаточном количестве, но не были связаны с основным руслом их деятельности.

В каком отношении к этому основному руслу деятельности, к основной направленности испытуемых находилось содержание того, что было, воспроизведено в рассказах?

Нетрудно видеть, что то и другое в значительной мере совпадало друг с другом. Испытуемые главным образом рассказывали о том, что было связано именно с основным руслом их деятельности (в определенный отрезок времени), т. е. с путем на работу. И наоборот, все, что лежало вне этого русла, выпадало у них из памяти, не воспроизводилось вовсе, несмотря, на значительные усилия припомнить по возможности все, что было. Именно в этом положении оказались мысли, возникавшие у испытуемых во время пути. Не будучи связаны с основной направленностью деятельности, они были совершенно забыты, исчезли из памяти, хотя испытуемые хорошо знали, что они были у них и что все время перехода из дому на работу было заполнено всякого рода размышлениями.

Таким образом, важнейшим условием, определившим собой запоминание в проведенных опытах, явилось основное русло деятельности испытуемых, основная линия их направленности и те мотивы, которыми они руководствовались в своей деятельности.

Наряду с этим наши опыты показали и то конкретное отношение, в каком находилось все, что лучше запоминалось, к основному руслу деятельности испытуемых. Лучше всего запоминалось то, что возникало в качестве препятствия, затруднения в деятельности.

Этот момент является определяющим и при запоминании всего, что не относилось к основной линии направленности испытуемых, что лежало вне основного русла их деятельности. Как бы ни было незначительно количество воспроизведенного из числа того, что не относилось к основной линии действий, однако и в этих случаях испытуемые вспоминали лучше всего то, что было препятствием, затруднением в деятельности (на этот раз хотя бы и не относившейся к тому, на что они в основном были направлены). Поэтому отношение чего-либо к деятельности как некоторого препятствия к ее выполнению является, несомненно, одним из главных условий, определяющих эффективность запоминания. Оно, как мы видели, обусловливает собой сохранение в памяти того, что связано с основным руслом деятельности. Оно же служит источником запоминания и того, что выходит за пределы этого русла.

Смирнов А. А. Проблемы психологии памяти / Избр. психол. труды: В 2-х т. Т. II. - М.: Педагогика, 1987. - С. 35-40; С. 66-74.

Часть 1

Произвольное

и непроизвольное запоминание

Глава 1

Произвольное запоминание

1.Общая характеристика

произвольного и не произвольного

запоминания

Будучи мнемоническим эффектом психических процессов, происходящих при какой- либо деятельности, запоминание определяется особенностями этой деятельности.

Всякая же деятельность людей характеризуется направленностью . Изучение зависимости запоминания от направленности деятельности является частью более общей проблемы влияния деятельности на запоминание.

Чаще всего направленность деятельности представлена как сознательное намерение решить ту или иную проблему. Наличие намерения является основой сознательной деятельности человека. Также существенную роль в деятельности в качестве источников направленности имеют так называемые установки, часто неосознанные и безотчетные.

Однако сознательная направленность и неосознанные установки не являются первоисточником человеческой деятельности. Подлинным источником служит реальная действительность, воздействующая на человека. Поэтому стоит отметить что деятельность человека общественно-исторически обусловлена.

В данной работе мы проследим, как влияет на запоминание один из видов направленности, наиболее характерный для учебной деятельности и а особенности для усвоения знаний в процессе обучения. Данная направленность может быть названа как мнемоническая, или направленность на запоминание.

Когда целью служит сознательное усвоение какого- либо материала, то в этих случаях мы имеем дело с произвольным запоминанием. В противоположенность ему, обычно выставляют непроизвольное запоминание, когда мнемоническая задача не ставится, а деятельность направлена на достижение каких-либо иных целей.

Несмотря на различие этих видов запоминания, нельзя их представлять как абсолютное противопоставление друг другу. Между ними существует ряд переходов, промежуточных форм.

По мнению многих исследователей (С.Шеллоу, Л.Постмен и др.), в процессе непроизвольного запоминания обычно имеются мнемонические установки, носящие чаще скрытый характер, поэтому особых различий (в смысле мнемонической направленности) между произвольным и непроизвольным запоминанием нет.

Но наиболее ярко мнемоническая направленность выражена в произвольном запоминании. Поэтому сопоставление этих видов запоминания должно дать наиболее ценный материал для характеристики действий мнемонической направленности в его самом ярком выражении.

Наличие данной направленности имеет прежде всего важную роль в понятии продуктивности запоминания. Всем хорошо известно что произвольное запоминание значительно эффективней непроизвольного. Это известно нам как из жизненного опыта, так и из экспериментальной практики. Ярким примером служит случай описанный сербским психологом П.Радосславлевичем. Один из испытуемых, плохо знавший язык, не понял задачи, поставленной перед ним, и не смог запомнить несложный материал даже после 46 предъявлений. Однако, после объяснения задачи, материал был усвоен лишь после шестикратного прочтения.

Отмечая значительность действия мнемонической направленности на продуктивность запоминания, стоит заметить что при проверке разными способами (узнаванием и воспроизведением) влияние мнемонической направленности обнаруживается неодинаково. Как показывают исследования, в процессах узнавания действие мнемонической направленности наблюдается в меньшей мере, чем в процессах воспроизведения. Иногда оно вовсе не отмечается. Однако это не ослабляет положения о мнемонической задаче, как факторе, имеющем большую роль в процессах запоминания.

2.Виды мнемонической направленности

(на полноту, точность,

последовательность,

прочность запоминания)

и их влияние на запоминание

Мнемоническая направленность не представляет собой чего-либо однородного, всегда одинакового. Она всякий раз выступает качественно различно в своем содержании.

Первое, что характеризует направленность – требования, которым должно удовлетворять запоминание, т.е. что именно должно быть достигнуто в итоге запоминания. С этой точки зрения можно представить своеобразную классификацию задач и установок направленности запоминания.

Всякая мнемоническая деятельность направлена на полноту запоминания. В одних случаях стоит задача запомнить все, что воздействует на нас (сплошное запоминание), в других только нужную часть – тезисы, основную мысль текста и т.п. – выборочное запоминание.

Особо стоит выделить различие направленности на запоминание по последовательности того, что воздействует на нас. Иногда это стремление запомнить события, факты и что-то еще в той последовательности, в которой они были фактически представлены. В следующих вариантах это сознательное изменение последовательность с целью, например, сделать его более логичным и удобным для запоминания.

Следующей характеристикой служит направленность на прочность запоминания. Этот параметр служит для разделения информации для долговременной памяти («навсегда») и кратковременной («тут же повторить»).

Особым видом мнемонической направленности является направленность на своевременность воспроизведения, т.е. вспомнить что-либо в определенный момент, при наличии определенной ситуации и т.д.

Само собой разумеется, что все виды направленности на запоминание могут сочетаться друг с другом различным образом.

Воздействие всех видов мнемонической направленности на запоминание был наиболее обстоятельно изучен Л.В.Занковым. В своих работах он проследил как влияет на запоминание направленность на точность, полноту и последовательность воспроизведения.

Рассмотрим данные, характеризующие направленность на точность запоминания.

Методика эксперимента заключалась в следующем: одной группе предлагалось запомнить и повторить «точь-в-точь» предъявленный текст, другой – воспроизвести его полно, но можно и «своими словами». Конечно, первая группа воспроизвела большее количество слов из текста, чем вторая. Однако и в ней (второй группе) оно было все же достаточно велико, около 40%. Это объясняется автором, тем что для полной передачи содержания нужно использовать слова из предъявленного текста.

Характерными для разного рода направленности («точь-в-точь» или «своими словами») является, далее, количество и особенности добавлений текста при воспроизведении.

При запоминании по первой инструкции (точь-в-точь) число добавлений равно 26%, а по второй – 39%. При этом в первом случае добавляются преимущественно отдельные слова, во втором – слова, из которых в процессе воспроизведения образуются новые фразы, отсутствующие в тексте.

Таковы результаты опытов с взрослыми. Посмотрим результаты опытов со школьниками IV класса.

Отношение точно воспроизведенных слов по первой и второй инструкции к друг другу остается тем же. А отношение общего количества точно воспроизведенных слов текста значительно уменьшается. Однако отношение по количеству добавлений и замен тоже изменяется по отношению к взрослой группе. Из чего автор делает вывод: действие направленности на точность воспроизведения наблюдается у школьников в меньшей степени, чем у взрослых.

Такого влияние, которое оказывает намерение воспроизводить более точно на результат запоминания.

В результате проведенных опытов в итоге которых были выявлены некоторые особенности запоминания текста в условиях направленности на точность усвоения.