Что является характеристикой эскалации конфликта. Эскалация - что это? Понятие эскалации конфликта, спора, насилия
Западные круги были больше озабочены не тем, как предотвратить ядерную войну, а тем, как вести ее в ограниченных масштабах. Фото с сайта www.nnsa.energy.gov
Известный ядерный аналитик прошлого века Герман Кан в 1965 году издал монографию «On Eskalation» (русский перевод «Об эскалации», Воениздат, М., 1966, с пометкой «продаже не подлежит»). Там была приведена и знаменитая «лестница эскалации», которая разрабатывалась с целью дать теоретическое обоснование допустимости и даже целесообразности реальной ядерной войны разной степени интенсивности.
Кан приводил «лестницу» из 44 «ступеней» на семи фазах развития конфликта вплоть до фазы неограниченной «центральной» ядерной войны. Но уже тогда эта «лестница» выглядела (даже в рамках «логики» алогичной ядерной войны) не очень-то крепко «сколоченной». Соответственно, к «лестнице» Кана необходим более чем критический подход, и в рамках анализа идей глобального сдерживания она - с учетом фактора НПРО США и др. – однозначно выглядит анахронизмом.
Однако мысли, высказанные американским аналитиком полвека назад в совершенно иной военно-политической ситуации, могут оказаться полезными (естественно, с критическим их учетом) для выстраивания отечественной концепции пресечения потенциальных региональных конфликтов и агрессии. В соответствии с таким подходом необходим российский вариант не «лестницы эскалации», а «лестницы деэскалации конфликта».
КАК ЭТО МЫСЛИЛ СЕБЕ ЗАПАД
Не приводя «лестницу» Кана полностью, остановимся на тех ее ступенях, которые относятся как раз к ограниченной ядерной войне. В фазе «Острый кризис» (порог – «неприменение ядерного оружия») Кан выделял следующие «ступени»: 12 – большая обычная война; 13 – широкая комбинированная эскалация; 14 – объявление ограниченной обычной войны; 15 – подготовка к ядерной войне; 16 – ультиматумы о применении ядерного оружия; 17 – ограниченная эвакуация (около 20%).
Далее, в фазе «Необычный кризис» (порог – «нарушение жизненно важных интересов»), следовали ступени: 21 – локальная ядерная война (демонстративные действия); 22 – объявление ограниченной ядерной войны; 23 – локальная ядерная война с нанесением ударов только по военным объектам; 24 – необычные, провокационные и существенные контрмеры; 25 – эвакуация городов (около 70%).
В следующей фазе «Дипломатия ядерного нажима» (порог – «центральная война») Кан выделял ступени: 26 – демонстрация удара по метрополии; 27 – демонстративные удары по военным объектам; 28 – демонстративные налеты на различные сооружения; 29 – демонстративные удары по населению; 30 – полная эвакуация (около 95%) и 31 – взаимные встречные репрессалии…
Все это выглядело сумбурно тогда и, повторяю, тем более выглядит несуразно сейчас, но Кан для многих на Западе – крупный авторитет и игнорировать его подходы не стоит. К тому же не один Кан затрагивал тогда острые проблемы, и еще более интересно вспомнить о брошюре «On Limiting Atomic War» («Об ограничении атомной войны»), изданной в Лондоне и Нью-Йорке в 1956 году под эгидой английского Королевского института международных отношений. Она была написана в результате дискуссий с участием контр-адмирала сэра Антони Баззарда, профессора П.М.С. Блэкетта, члена парламента Дениса Хили и Ричарда Гулд-Адамса.
Как сказано было в предисловии: «Дискуссии были организованы с целью обсудить проблемы оборонительной политики в нынешний атомный век и изучить аргументы в пользу попыток провести разграничение между тактическим и стратегическим применением атомного оружия».
Другими словами, участники дискуссии размышляли не о том, как исключить ядерную войну, не отказываясь от ядерного оружия, а о том, как такую войну вести в ограниченных масштабах. Предисловие Издательства иностранной литературы, выпустившего эту 50-страничную брошюру на русском языке в 1957 году, точно указывало на ее суть: «сделать идею атомной войны вполне приемлемой».
В брошюре выдвигалась идея «дифференцированного сдерживания», и понималось под этим вот что: «Задача... не в том, чтобы научить, как выиграть локальную войну... а скорее в том, чтобы научить, как такой войны избежать; показать не то, как отбить агрессию, если она начнется, а как отпугнуть агрессора прежде, чем он выступит».
Тут начато было вроде «за здравие» мира, а не войны. Но уже следующая фраза все ставила на свои места: «Выражение «дифференцированное сдерживание»... подразумевает использование (курсив везде мой. – С.Б.) атомного оружия малой разрушительной силы в менее крупных войнах, а большой разрушительной силы – только в глобальной войне. В основе подобного разграничения лежит идея организации реального и грозного ответного удара на агрессию с помощью только такого оружия, сила которого «соответствует» масштабам нападения».
Итак, на Западе раздумывали над тем, как и себя соблюсти, и капитал прибрести... Не как сдерживать войну при помощи ядерного оружия, а как им воевать, но так, чтобы война не получила уничтожающего для Запада характера.
Просматривалась и подоплека, которая особо не скрывалась... Развязать при случае войну против России определенным кругам в Европе хотелось бы не менее, чем родственным кругам в США. Но не защищенные океаном европейские круги хотели бы оградить себя от мощного советского ядерного удара после своей агрессии и пытались предложить нечто вроде поединка старинных единоборцев, которые, с одной стороны, открывали реальную битву, но с другой – не придавали ей тотального объема.
Идея ответного удара здесь профанировалась. Гипотетический ответный удар логичен тогда, когда он гарантированно (за счет своей неотвратимости) исключает любую агрессию. Ядерная война или начинается, или не начинается. И именно поэтому – не начинается!
Это косвенно подтверждала и брошюра: «Окончательный отказ американцев от идеи использования атомной бомбы под Дьен-Бьен-Фу в 1954 году (можно было бы вспомнить не только Вьетнам, но и Корею. – С.Б.) дает возможность предполагать, что на практике Запад будет избегать «массированного ответного удара» с его неизвестными последствиями».
Авторы брошюры лукавили. Последствия гипотетического массированного якобы ответного (точнее – первого в ходе гипотетической еще неядерной войны) ядерного удара Запада по СССР или его союзникам были вполне известны: массированный и подлинно ответный ядерный удар России – и как результат финиш западной цивилизации. Этого-то и боялись, это-то и сдерживало даже во второй половине 50-х годов, когда СССР только-только начинал эпоху термоядерного оружия.
Нельзя сказать, что это соображение авторам брошюры было неизвестно. Они сами же изложили точку зрения своих оппонентов: «Противники «дифференцированного сдерживания» утверждают, что устранение угрозы стратегического применения водородного оружия поведет к тому, что обе стороны с большей готовностью станут на путь войны. Если основного средства устрашения не будет, утверждают они, мы вернемся к исходному пункту (то есть «доядерной» ситуации. – С.Б.)».
Как видим, на Западе к тому времени уже сформировался и другой круг аналитиков, которые противились идеям «дифференцированного» сдерживания и смотрели на ядерный фактор здраво и верно. Уже не оставался гласом вопиющего в пустыне вывод Бернарда Броди, сделанный им в 1946 году, о том, что отныне главной задачей будет не ведение, а предотвращение войн.
Но так было в 50-е, 60-е и последующие годы при могучем СССР. Сейчас же мы имеем 10-е годы XXI века, и ядерная ситуация в ее разрезе «Россия–Запад» («Россия–Европа») принципиально отличается от ранее имевшейся. Неядерный оборонный потенциал России по сравнению с западным резко ослабел, и сегодня имеет смысл провести некую инверсию западных взглядов в пользу интересов России. Полезно стать на такую точку зрения, которая предполагает реальное ограниченное использование российского ядерного фактора в случае реальной региональной неядерной агрессии Запада (НАТО) против России и (или) ее союзников.
Впрочем, при последовательной региональной ядерной политике России потенциальным неевропейским региональным агрессорам здесь тоже будет над чем поразмыслить.
КАК НАДО МЫСЛИТЬ НАМ
Кан и Запад мыслили в плоскости возможности тотальной ядерной войны, а нам надо мыслить в плоскости ее невозможности, но мыслить так, чтобы потенциальный агрессор был точно и заранее осведомлен о том, как мы будем действовать в том случае, если он развяжет региональный конфликт. Соответственно, нам нужна «лестница деэскалации» гипотетического конфликта, где теоретически рассматривалась бы возможность реального сворачивания вооруженного конфликта уже в его начальной стадии.
Это необходимо тем более, что концептуальная основа ядерного сдерживания на глобальном, межконтинентальном уровне складывалась десятилетиями и сегодня разработана весьма полно. Вопросы же сдерживания на региональном уровне и ядерного пресечения региональной агрессии уже в начальной фазе без катастрофических последствий сегодня разработаны слабо. Во взглядах – вплоть до взглядов на высшем государственном уровне – имеется немало противоречий.
Однако проблема регионального сдерживания в последние годы все более актуализируется в силу:
– ослабления военно-политических позиций Российской Федерации;
– образования на периферии Российского геополитического пространства – на территории бывших республик СССР – полумарионеточных государств, легко подпадающих под влияние тех или иных враждебных России сил;
– активизации региональной активности НАТО, государств «исламской дуги» и других азиатских государств;
– ухода ВС РФ из Восточной Европы;
– резкого ослабления неядерной компоненты ВС РФ;
– общего нарастания региональной нестабильности в мире.
Достаточно очевидно, что идея немедленного массированного ответного удара возмездия для случая регионального сдерживания нерациональна. Это объясняется, в частности, тем, что наиболее вероятным вариантом развития гипотетической региональной агрессии является вариант постепенного возрастания напряженности. Характерное время нарастания угрозы при этом – скорее всего недели, а характерное время начальной фазы региональной агрессии – не менее суток.
Соответственно в принципе имеются значительное время и реальная возможность осуществить деэскалацию агрессии и ликвидацию ее в начальной фазе (при неблагоприятном для России развитии событий) за счет ограниченного использования ядерного фактора.
В начальной фазе использование ядерного фактора должно носить демонстрационный характер и не иметь катастрофических последствий. Здесь важно не столько добиться серьезного чисто военного успеха, сколько продемонстрировать решимость России к использованию ЯО во все возрастающих масштабах в случае продолжения агрессии против нее.
Иными словами, в начальной фазе необходимы такие удары по потенциалу агрессора, которые могли бы отрезвить его, а не ожесточить – то есть именно удары без катастрофических последствий.
Ясно декларированная политически и адекватно подкрепленная военно-технически (то есть наличием определенного типажа и количества систем ЯО с необходимыми ТТХ) идея ограниченного, эскалационного задействования ядерного фактора не может не иметь серьезного (очевидно, даже решающего) значения для сдерживания потенциальной агрессии против РФ и нейтрализации агрессивных намерений всего возможного спектра региональных агрессоров.
Поэтому концептуальной основой режима регионального ядерного сдерживания целесообразно считать идею эскалационного задействования региональных систем ЯО континентальной и субконтинентальной дальности, причем эскалации использования ядерного фактора как в количественном отношении (нарастающее массирование), так и, особенно, по энерговыделению.
Соответственно целесообразно говорить о необходимости особого системного класса ядерных сил – ядерного оружия регионального сдерживания (ЯОРС). Структурно ЯОРС может и должно находиться в составе различных видов и родов ВС РФ (Сухопутные войска, ВМФ, ВКС, ПВО, ПРО).
В целом проблема регионального сдерживания многофакторна и разнопланова. В частности, концептуально она включает в себя как проблему сдерживания агрессии и ликвидации ее в начальной фазе, так и проблему ликвидации региональной ядерной и неядерной агрессии в том случае, если ее не удалось сдержать или быстро свернуть.
В перспективе России необходимо ядерное сдерживание:
– ядерных и мощных неядерных держав (или мощных блоков держав) с целью прежде всего нейтрализации угрозы регионального военно-политического давления на Россию или угрозы региональной агрессии против России и ее союзников;
– потенциально агрессивных «региональных» неядерных держав с целью как нейтрализации угрозы регионального конфликта, так и эффективного пресечения реальной региональной агрессии уже в ее начальной фазе, но без катастрофических политических и экологических последствий.
РУССКОЕ «ВИНО» В ЗАПАДНЫЕ «МЕХИ»
В системном и концептуальном отношении интересно и нетривиально то, что рациональная российская концепция регионального сдерживания на базе ЯОРС будет неизбежно напоминать американские концепции «ограниченной ядерной войны», «эскалации ядерного конфликта», которые активно разрабатывались в США и на Западе в 50–60-е, а особенно активно – в 70-е годы.
В то время такие концепции справедливо критиковались отечественными аналитиками, поскольку для США они носили попытки теоретически узаконить:
– такой «ограниченный» европейский ядерный конфликт между НАТО и СССР, когда обмен региональными ядерными ударами в Европе не приводил бы к обмену межконтинентальными массированными ядерными ударами возмездия между СССР и США (более точно говорить о склонности США использовать ЯО в Европе первыми);
– ограниченное использование ЯО Западом в том или ином азиатском конфликте с целью быстрого подавления той страны, которая оказывала сопротивление – вплоть до военного – политике США и Запада в данном регионе.
Для США эти идеи носили агрессивный характер. Напротив, для России эти идеи – воспринятые, переработанные и принятые в новой постановке – будут иметь чисто оборонительный характер, поскольку послужат теоретическим обоснованием права России на свободный выбор любого (в том числе и ядерного) способа пресечения начавшейся агрессии против нее независимо от характера агрессии (ядерная или неядерная).
В Военной доктрине РФ возможность ядерного ответа на неядерную агрессию не исключается, однако тезис этот выражен скупо и нерешительно, в то время как пора расставить все точки над i. Расставить официально и публично!
При этом интересна и перспективна идея демонстрационных ударов единичного характера (в том числе по территории агрессора и по объектам его ВЭП) с целью пресечения агрессии в начальной фазе. Здесь можно говорить о некем общем принципе деэскалации конфликта за счет эскалации боевых возможностей военных средств, используемых в конфликте.
Необходимо конкретно и публично сформулировать, в частности:
– прерогативы высшего политического руководства в части принятия решений по дислоцированию демонстрационного ЯО;
– принципы декларирования намерений;
– условия возможного применения (демонстрационного и войскового) ЯО с ограниченным энерговыделением;
– условия допустимости делегирования (и условий делегирования) прерогатив высшего руководства на более низкие уровни руководства (вплоть до командования соединениями).
Внятная концепция демонстрационного ядерного удара сегодня практически отсутствует, однако в 80-90-е годы был высказан ряд достаточно реалистичных идей подобного плана. С учетом их разработка непротиворечивой развернутой концепции вполне возможна.
Несомненно, что демонстрационный удар должен:
– быть ядерным;
– быть в принципе как единичным, так и групповым;
– не приводить к катастрофическим последствиям в текущем масштабе времени и впоследствии;
– быть однозначно истолковываемым и психологически эффективным;
– наглядно и убедительно доказывать готовность России к эскалации ядерных ударов в случае продолжения региональной агрессии.
Необходимо учитывать психологию и мировоззрение того или иного потенциального агрессора и внятно декларировать военно-политическую готовность России к ограниченному ядерному ответу в начальной фазе внешней агрессии против нее.
Важно провести и исследования с целью выработки условий обеспечения необходимого психологического аспекта. Так, необходимо понять, например, – обеспечивает ли наличие у России концепции деэскалации нужный психологический эффект? То есть снизится ли уровень потенциальной региональной агрессивности по отношению к России, или принятие Россией такой концепции будет продуцировать недоверие к России? Однако сразу можно сказать, что при верном подходе наиболее вероятен первый, положительный, вариант.
Одним из возражений иногда объявляется некое «снижение психологического порога применимости». При этом забывается, что «демонстрационное» ЯО является тем же ядерным оружием, что и ЯБП мегатонного класса. Соответственно демонстрационный удар должен санкционировать непосредственно президент в сочетании с одобрением этого акта Федеральным собранием РФ.
Только в случае неблагоприятного для России развития регионального конфликта президент и ФС РФ должны иметь возможность по заранее законодательно установленной процедуре делегировать право санкции на применение ЯОРС руководству более низких уровней.
При верном информационном и концептуальном обеспечении использование Россией ЯОРС для отражения агрессии в приграничных районах (преимущественно или исключительно на собственной территории), безусловно, будет воспринято мировым сообществом с пониманием – как вынужденный акт самообороны.
Можно представить себе следующую предельно сжатую схему деэскалации конфликта, в которую включен гипотетический класс оружия – ЯОРC.
Агрессия против России начинается как неядерная – или со стороны неядерного государства (блока таких государств), или со стороны ядерного государства или блока, в который входит ядерное государство. На начальной фазе агрессии к ее ликвидации подключаются неядерные средства обычных ВС России.
При неблагоприятном для России течении конфликта используется ЯОРС с пониженным энерговыделением как средство демонстрационного удара. Демонстрационный удар может наноситься как по войсковым соединениям агрессора, так и по военно-экономическому потенциалу агрессора.
Если ядерная демонстрация не останавливает агрессора, то следующей фазой пресечения агрессии может стать использование более мощных видов ядерного оружия регионального сдерживания.
Временные рамки нарастающих событий могут быть достаточно сжатыми – на уровне десятков часов. При этом предполагается, что параллельно военным действиям Россия в реальном масштабе времени проводит комплекс как закрытых действий – по дипломатическим и иным государственным каналам, так и публичных действий с использованием СМИ.
В целом введение в схему деэскалации агрессии ЯОРС различного энерговыделения повышает оперативность и гибкость гипотетической ограниченной ядерной реакции РФ. И если реальный противник (или потенциальный региональный агрессор) осведомлен о такой возможности, то это его сдерживает (не абсолютно, а дополнительно к глобальному сдерживанию).
О РУССКОЙ «ЛЕСТНИЦЕ ДЕЭСКАЛАЦИИ».
Некоторыми экспертами уже предлагались варианты нарастающего боевого применения ядерного оружия Россией – следующие качественные уровни «лестницы эскалации»:
– первый уровень: нанесение единичных ядерных ударов по элементам войсковых группировок агрессора вне пределов территории России или ее союзников;
– второй уровень: нанесение групповых ядерных ударов по войсковым группировкам агрессора на одном или нескольких стратегических направлений;
– третий уровень: нанесение массированных ядерных ударов по войсковым группировкам и одиночные или групповые удары по объектам военно-экономического потенциала (ВЭП) агрессора;
– четвертый уровень: массированное воздействие на объекты ВЭП агрессора.
Подчеркивалась при этом необходимость реализации того или иного уровня эскалации лишь после демонстрации угрозы реализации того или иного уровня эскалации (начиная с первого), в том числе путем открытого приведения ядерных сил в боевую готовность и предупреждения по различным информационным и дипломатическим каналам.
Однако среди недостатков такого подхода можно отметить, например, следующие:
– обеспечению психологического нажима придается подчиненное значение;
– фактически отсутствует идея демонстрационного удара, и уровни эскалации рассматриваются в основном в контексте уже прямого боевого применения ЯО;
– не учитывается аспект уровня энерговыделения ЯБП, задействуемых в ударах на начальном этапе агрессии;
– игнорируется то обстоятельство, что если агрессором является ядерная держава (одна или в блоке стран) и если при реализации минимум второго уровня эскалации применения ЯО агрессор не прекращает агрессию, то скорее всего можно предполагать сразу же его массированный ядерный удар по России.
То есть в предлагаемом виде «лестница эскалации» разработана явно недостаточно. Более логичной представляется «лестница деэскалации» конфликта, но прежде чем предложить ее для обсуждения, целесообразно отметить следующее:
– переход от одной «ступени» эскалации к другой производится с единственной, основной, целью: деэскалировать конфликт на той его стадии, которой он уже реально достиг, а не добиться за счет угроз применения российского ЯО каких либо преимуществ или выгод для России;
– в тех или иных конкретных гипотетических случаях какие-то из «ступеней» «лестницы эскалации» могут совмещаться друг с другом или не реализовываться;
– действия в рамках нейтрализации угрозы агрессии, отражения и пресечения агрессии обычными средствами в «лестнице» или не обозначены, или обозначены предельно кратко и соответственно не структурируются;
– в «лестнице» рассматривается, как более деликатный с точки зрения возможного задействования ядерного фактора лишь вариант неядерной обычной агрессии против России или (и) ее союзников.
Итак, можно представить себе следующую российскую «лестницу деэскалации»:
– во-первых, анализ объективных и субъективных (цивилизационных, исторических, военно-политических, психологических и т.п.) условий и предпосылок в том или ином регионе для возникновения и формирования неблагоприятной для России комплексной ситуации (КС) во всем ее спектре или в одном или нескольких ее аспектах: политическом, экономическом, социальном, военно-политическом, военном, психологическом и т.п.;
– разработка российской Концепции регионального сдерживания, обнародование открытой военно-политической части Концепции внутри страны и доведение ее до официальных кругов и общественности всех стран мира по дипломатическим и иным каналам;
– возникновение реальных признаков неблагоприятного для России ухудшения КС в регионе;
– постепенное нарастание неблагоприятной для России КС в регионе;
– формирование угрожающей интересам России КС в регионе, в том числе на фоне резкого ухудшения для России психологического фона КС;
– усиление военной активности с антироссийской направленностью в регионе, в том числе за счет наращивания в нем иностранного военного присутствия;
– резкое ухудшение всех аспектов КС: нарастание политической и военно-политической напряженности в регионе, недружественные по отношению к России политические, экономические, дипломатические и другие действия;
– усиление дипломатической активности России, политический и военно-политический зондаж России с неофициальным предупреждением о готовности России к адекватной реакции;
– скрытое приведение в состояние повышенной боевой готовности ЯОРС различных видов и родов ВС РФ;
– торжественные официальные заявления о готовности России к адекватной реакции, в том числе с ограниченным задействованием ядерного фактора, в случае агрессии любого типа против России, даже в случае если агрессор – неядерная держава;
– открытое приведение в состояние повышенной боевой готовности ЯОРС различных видов и родов ВС РФ;
– введение особого периода;
– передача ЯОРС в войска с началом особого периода в ограниченном количестве;
– разрыв дипломатических отношений;
– введение состояния полной боевой готовности;
– начало обычной агрессии против России;
– военные меры России по отражению и пресечению агрессии обычными средствами;
– публичный запрос президента Федеральному собранию РФ на санкционирование ограниченного использования ядерного фактора для отражения и пресечения агрессии;
– ультимативное предупреждение агрессора и информирование мирового сообщества о намерении РФ ограниченно применить ядерное оружие в виде нанесения одиночного демонстрационного удара с использованием ЯОРС;
– сенсационная демонстрация силы в виде одиночного демонстрационного (то есть гарантированно без катастрофических последствий) ядерного удара по заранее указанной точке на территории агрессора в одной из пустынных ненаселенных или крайне малонаселенных зон (возможен вариант – вначале удар малой мощности по вторгшейся группировке на российской территории);
– ультимативное предупреждение агрессора и информирование мирового сообщества о намерении России вторично ограниченно применить ядерное оружие в виде нанесения одиночного или группового демонстрационного ядерного удара с использованием ЯОРС при делегировании полномочий президента РФ на санкционирование удара (ов) на более низкие уровни военного руководства;
– демонстрационный (е) удар (ы) с использованием ЯОРС по элементам войсковых группировок или (и) одному или нескольким каким-либо важным военным объектам агрессора (типа отдаленной от населенных пунктов военной базы) на территории страны-агрессора;
– ультимативное предупреждение агрессора и информирование мирового сообщества о намерении России в третий раз ограниченно применить ядерное оружие в виде нанесения одиночного или группового демонстрационного ядерного удара с использованием ЯОРС по каким-либо районам столицы и крупных городов агрессора;
– групповой удар частью выделенного для пресечения агрессии наряда ЯОРС без ограничения энерговыделения по объектам ВЭП агрессора при готовности к массированному ответному ядерному удару при подключении к агрессии одного или нескольких ядерных государств;
– неограниченный удар по вооруженным силам, объектам ВЭП и городам ядерных и неядерных агрессоров.
Последние «ступени» введены по аналогии с «лестницей» Кана, и сразу отмету возможные обвинения в якобы «людоедском» характере высказываемых идей. Напротив, мы должны думать о том, как не допустить реальной агрессии против России, а угрозу ее мы можем эффективно нейтрализовать лишь в случае убежденности внешнего, агрессивного по отношению к России, мира в непреклонной ядерной готовности и решимости России.
Конфликт вступает в следующий этап - происходит его эскалация (нарастание). Эскалация (от лат. scala - лестница) - резкая интенсификация борьбы оппонентов - это ключевая, самая напряженная его стадия, когда происходит обострение всех противоречий между его участниками и используются все возможности для победы в противоборстве.
Вопрос стоит только так: «кто кого», ибо это уже не локальный бой, а полномасштабная битва. Происходит мобилизация всех ресурсов: материальных, политических, финансовых, информационных, физических, психических и других.
На этой стадии становятся затруднительными какие-либо переговоры или иные мирные способы разрешения конфликта. Эмоции часто начинают заглушать разум, логика уступает чувствам. Главная задача состоит в том, чтобы любой ценой нанести как можно больший вред противнику. Поэтому на этой стадии могут теряться первоначальная причина и основная цель конфликта и на первое место выдвигаться новые причины и новые цели. В процессе этой стадии конфликта возможно и изменение ценностных ориентаций, в частности, ценности-средства и ценности-цели могут меняться местами. Развитие конфликта приобретает спонтанный неуправляемый характер.
Можно выделить десять основных признаков эскалации конфликта:
1) сужение когнитивной сферы в поведении и деятельности, переход к более примитивным способам отражения.
2) вытеснение адекватного восприятия другого образом врага, акцентуация отрицательных качеств (как реальных, так и иллюзорных). «Тревожные сигналы, свидетельствующие о том, что «образ врага» доминирует:
* недоверие (все, что исходит от врага, - либо плохо, либо, если это разумно, преследует нечестные цели);
* возложение вины на врага (враг ответственен за все возникшие проблемы и виноват во всем);
* негативное ожидание (все, что делает враг, он делает с единственной целью - нанести вам вред);
*отождествление со злом (враг воплощает противоположное тому, что вы есть и к чему стремитесь, он хочет уничтожить то, чем вы дорожите и поэтому должен быть сам уничтожен);
* представление «нулевой суммы» (все, что выгодно врагу вредит вам и наоборот);
* деиндивидуализация (всякий, кто принадлежит к данной группе, автоматически является врагом);
* отказ в сочувствии (вы не имеете ничего общего с вашим врагом, никакая информация не сможет побудить у вас проявлять к нему гуманные чувства, руководствоваться этическими критериями по отношению к врагу опасно и неблагоразумно)».
3) рост эмоционального напряжения.
Возникает как реакция на рост угрозы возможного ущерба; снижение управляемости противоположной стороной; невозможность реализовать свои интересы в желаемом объеме в короткое время; сопротивление оппонента.
4) переход от аргументов к претензиям и личным выпадам. Конфликт начинается обычно с высказывания достаточно разумных аргументов. Но аргументы сопровождаются яркой эмоциональной окраской. Оппонент, как правило, реагирует не на аргумент, а на окраску. Его ответ уже воспринимается не как контраргумент, а как оскорбление, угроза самооценке личности. Конфликт смещается с рационального плана на уровень эмоций.
5) рост иерархического ранга нарушаемых и защищаемых интересов и их поляризация.
Более интенсивное действие затрагивает более важные интересы другой стороны, в связи с чем эскалация конфликта может рассматриваться как процесс углубления противоречий. При эскалации интересы конфликтующих как бы разводятся на два противоположных полюса.
6) демонстрация силы и угроза ее применения
7) применение насилия. Как правило, агрессия связана с какой-либо внутренней компенсацией, возмещением ущерба. Важно учитывать, что на этом этапе значение имеет не только реальная угроза, но иногда в значительной степени больше - угроза потенциальная.
8) потеря первоначального предмета разногласий
9) расширение границ конфликта (генерализация) - переход к более глубоким противоречиям, увеличение потенциальных точек столкновения.
10) может иметь место увеличение числа участников.
Остановимся на некоторых характеристиках более подробно.
Создание образа врага
Это один из важнейших моментов этапа развития конфликта. Он начинает формироваться еще на его ранней стадии и окончательно складывается в период эскалации. Внутреннее единство группы будет укрепляться, если на идеологическом уровне создан и постоянно поддерживается образ врага, с которым нужно вести борьбу и против которого следует объединяться. Образ врага создает дополнительные социально-психологические и идеологические факторы для сплоченности группы, организации или общества. В этом случае их члены осознают, что они борются не только (и даже не столько) за свои собственные интересы, а за «правое дело», за страну, народ, за великую и высшую цель, являющуюся стержнем объединения группы. При наличии образа врага предмет противостояния приобретает, таким образом, внеличностный, объективный характер.
Таким образом, в межгрупповом конфликте его участники для поддержания и укрепления сплоченности группы стремятся к идеологическому и социально-психологическому оформлению образа врага. Этот враг в действительности может быть как реальным, так и мнимым, то есть он может быть придуман или искусственно сформирован для укрепления единства группы или общества. Образ врага может создаваться также для решения внутригрупповых противоречий и проблем. В этом случае его создание связано с поиском «козла отпущения» для оправдания провалов и ошибок во внутренней политике, в экономике и т.д. Известно, сколько «врагов народа» было разоблачено и уничтожено в 30-е годы и позже в нашей стране.
В связи со сказанным нельзя не согласиться с мнением А.Г. Здравомыслова, который связывает создание образа врага с созданием идеологического оформления конфликта: «которое для каждого из его участников выступает в виде определенной суммы критериев, разделяющих весь социальный мир на своих и чужих, на тех, кто либо поддерживает, либо не поддерживает именно эту сторону. Силы нейтральные, настроенные примиренчески, воспринимаются при этом как союзники противоположной стороны».
Таким образом, вступает в действие девиз «кто не с нами, тот против нас». И его применение всегда ожесточает борьбу. Не случайно он наиболее часто используется, когда развитие конфликта достигает своего пика. После того как образ врага создан, логика и психология борьбы с ним становятся предельно ясными и четкими: «если враг не сдается, его уничтожают».
Но создание образа врага (как истинного, так и придуманного) является эффективным средством не только на самом высшем этапе развития конфликта - эскалации. Это средство часто принимается и на более ранних стадиях, когда становится уже ясно, что конфликт неизбежен. В этом случае оно используется для обработки общественного мнения, для того, чтобы показать и объяснить, кто «плохой», а кто «хороший». После этого гораздо легче развязать полномасштабный конфликт, что особенно важно, если речь идет о насилии, военных действиях.
Демонстрация силы и угроза ее применения
Одна из сторон или оба оппонента конфликта в целях устрашения противника постоянно пытаются показать, что мощь и ресурсы одной стороны превосходят другую сторону. При этом каждый надеется, что такая его позиция приведет к капитуляции противника. Однако, как правило, «бряцание оружием» приводит к тому, что противник мобилизует собственные ресурсы, что ведет к дальнейшей эскалации конфликта. В психологическом плане демонстрация силы или угроза применения связана с нагнетанием эмоциональной напряженности, вражды и ненависти к противнику.
Часто этот прием реализуется через объявления различного рода ультиматумов другой стороне, причем как во внутригрупповом, так и в межгрупповом конфликте. В международном конфликте также используются ультиматумы - требования одного государства к другому, сопровождаемые угрозой разрыва дипломатических отношений или применения вооруженной силы в случае их невыполнения.
Понятно, что к ультиматуму может прибегать только та сторона, которая в каком-либо отношении сильнее другой. Поэтому обычно объявление ультиматума - это удел сильных. Хотя не всегда речь идет о физической или вообще материальной силе. Объявление голодовки в знак протеста против бесправия властей или администрации предприятия - это тоже ультиматум. И в этом случае и власть, и администрация часто идут на уступки перед лицом угрозы смерти человека и перед лицом угрозы обнаружить свою собственную жестокость и античеловечность.
Естественной реакцией на демонстрацию силы и угрозу ее применения является попытка защититься. Но, как известно, лучший способ защиты - нападение. И это действительно так, если мощь и ресурсы угрожающего противника намного не превышают или вообще не превосходят силу того, кому угрожают. Поэтому угроза силой чаще всего провоцирует насилие и дальнейшую эскалацию конфликта.
Применение насилия
Еще одна существенная характеристика этапа эскалации конфликта - насилие, которое выступает наиболее жестким способом подчинения одних другими. Это самый последний аргумент в споре и его применение свидетельствует о том, что наступила предельная стадия в эскалации конфликта, высшая фаза его развития.
Речь идет не только о физическом насилии. Имеются в виду самые различные его виды: экономическое, политическое, моральное, психологическое и др. Если начальник в ответ на справедливую критику принуждает подчиненного уволиться «по собственному желанию», это тоже насилие. Если в средствах массовой информации изо дня в день пропагандируются разврат, убийства, жестокость - это тоже насилие над человеком, над его духовным миром, это духовное насилие, которое, однако, не менее одиозно, нежели физическое, хотя и более завуалировано.
И с этим связан еще один момент в понятии насилия. Оно может быть не только явным и прямым, проявляющимся в открытой форме - убийство, нанесение физического или материального ущерба, хищение собственности и т.д. Насилие может выступать в замаскированной форме, когда создаются определенные условия, ограничивающие права людей или создающие препятствия для утверждения их законных интересов. Эта форма получила название структурного насилия. Невыплата зарплаты в срок, невозможность пойти в отпуск хотя бы раз в год, отсутствие возможности опубликовать в центральной газете критическую заметку на государственного чиновника - все это примеры структурного насилия.
Насилие как высшая стадия эскалации конфликта проявляется не только в различных формах, но и видах. Оно может охватывать самые различные сферы человеческой деятельности (экономическую, политическую, бытовую и т.д.) и уровни организации социальной системы (индивида, группу, общность, общество).
В связи с этим отметим, что одним из наиболее распространенных видов насилия сегодня является домашнее (семейное) насилие.
Тенденция к расширению и углублению конфликта
Это еще один этап эскалации конфликта. Конфликт не существует в постоянных рамках и в одном состоянии. Начавшись в одном месте, он начинает «расползаться», охватывать новые сферы, территории, социальные уровни и даже страны. Возникнув, например, как сугубо производственный деловой конфликт между двумя членами организации, он в дальнейшем может охватывать социально-психологическую и идеологическую сферу, с межличностного уровня перейти на межгрупповой уровень и т.д.
Первая мировая война, начавшись как война между двумя коалициями держав (германо-австрийский блок и Антанта), переросла в войну, в которую было вовлечено 38 государств. Во Второй мировой войне участвовало 72 государства, хотя начиналась она также как война между двумя коалициями держав, объединяющих всего несколько стран.
Завершение конфликта
Завершение конфликта - это прекращение действий всех противоборствующих сторон, независимо от причин, по которым это произошло. Все конфликты изменчивы, не похожи друг на друга, поэтому нет единой системы их завершения.
Конфликт может быть:
1. Исчерпан и разрешен примирением сторон.
2. Прекращен ввиду выхода из него одной из сторон, либо ее уничтожением.
3. Развитие конфликта может быть пресечено, либо конфликт может быть прекращен в результате вмешательства третьей стороны.
Способы завершения конфликта могут быть также весьма разнообразны. Наиболее типичные из них следующие:
1) устранение (уничтожение) оппонента или обоих оппонентов противоборства;
2) устранение (уничтожение) объекта конфликта;
3) изменение позиций обеих или одной из сторон конфликта;
4) участие в конфликте новой силы, способной завершить его путем принуждения;
5) обращение субъектов конфликта к арбитру и завершение его при посредстве третейского судьи;
6) переговоры как один из наиболее эффективных и часто встречающихся способов разрешения конфликта.
По своему характеру завершение конфликта может быть:
1) с точки зрения реализации целей противоборства:
* победоносным,
* компромиссным,
* пораженческим;
2) с точки зрения формы разрешения конфликта:
· мирным,
· насильственным;
3) с точки зрения функций конфликта:
* конструктивным,
* деструктивным;
4) с точки зрения эффективности и полноты разрешения:
* полностью и коренным образом завершенным,
* отложенным на какое-либо (или неопределенное) время.
Формами завершения конфликта могут быть:
* затухание (угасание) конфликта,
* устранение конфликта,
* перерастание конфликта в другой конфликт.
Следует отметить, что понятия завершение и разрешение конфликта не тождественно равны. Разрешение конфликта-то или иное положительное действие участников, прекращающее противоборство мирными или силовыми методами.
В целом для этой ситуации характерны следующие события:
1. Намечаются тенденции к нормализации конфликта и его ликвидации (победа одной из сторон, истощение ресурсов и т.п.).
2. Имеют место эпизодические вспышки противостояния. Агрессивные настроения подогреваются воспоминаниями о причиненных друг другу бедах и зле.
3. Постепенно вызревает решение предметной проблемы. Нормализуется эмоционально-волевая сфера взаимодействия.
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Шрифт:
100% +
61. Функции и барьеры коммуникаций
В ходе развития конфликтной ситуации коммуникации выполняют целый ряд функций, наиболее важной из которых является передача информации, содержания или смысла, что представляет собой семантическую (смысловую) сторону коммуникативного процесса. Именно это оказывает видимое влияние на поведение человека, определяя его действия и формируя определенное состояние. Специфика коммуникаций заключается в том, что они выступают в качестве инструментов взаимодействия психики общающихся между собой индивидов, выполняя три основные функции: информационно-коммуникативную, регулятивно-коммуникативную, эмоционально-коммуникативную.
Информационно-коммуникативная функция реализуется в ходе передачи и приема информации:
1) получаемая и принимаемая информация приобретает соответствующее оформление, что является важным стимулом для творческого общения;
2) сглаживаются различия в информированности участников коммуникативного процесса;
3) появляется стремление понять точку зрения партнера по общению, сравнить с собственной, принять (или отвергнуть) ее;
4) предоставляется возможность получения новых результатов.
Регулятивно-коммуникативная функция применяется с целью влияния на поведение сторон в процессе коммуникации, что позволяет:
1) регулировать поведение всех участников;
2) координировать их действия;
3) управлять процессом общения с учетом индивидуальных характеристик участников.
Эмоционально-коммуникативная функция непосредственно связана с эмоциональным состоянием, вызываемым процессом общения, потребность в котором обусловлена необходимостью улучшить это состояние. Процесс общения может его качественно изменить: сблизить (или развести), взаимно усилить (или ослабить) эмоциональное состояний участников коммуникативного процесса. Это позволяет получить эмоциональную разрядку, или, напротив, повысить эмоциональную напряженность партнеров по общению.
При анализе коммуникационных барьеров следует учитывать такое естественное условие психологической активности личности, как явление автокоммуникации, представляющее собой процесс постоянного общения с самим собой, что может провоцировать возникновение внутриличностного конфликта. Механизм автокоммуникации непосредственно связан со стилем общения с окружающими, оказывающим влияние на выбор форм методов внутриличностного общения, которое в сложных жизненных ситуациях может утратить свою функцию.
Однако в большинстве случаев коммуникативные барьеры являются результатом разногласия в целях, что способствует обострению межличностных противоречий и становится причиной возникновения конфликта. Такие разногласия могут появиться вследствие насильственного навязывания партнеру по общению собственного видения сложившейся ситуации, что становится важным препятствием на пути достижения согласия и взаимопонимания.
Можно выделить три основные коммуникативные формы , препятствующие продуктивному общению партнеров друг с другом, которые стимулируют непонимание и вынуждают применять защитные механизмы.
1. Коммуникации, воспринимаемые партнером как требования, что лишает партнера по общению возможности самостоятельно сформировать свое мнение и соответствующую этому модель поведения. Требование это означает подчинение или сопротивление.
2. Коммуникации, воспринимаемые партнером по общению как суждение или диагноз, не поддающийся сомнению.
3. Коммуникации, которые не оставляют возможности сделать свободный выбор.
Кроме того, в качестве коммуникативных барьеров может выступать отсутствие навыков или незнание каналов получения необходимой информации и точного определения эффективных методов усвоения информации партнерами по общению.
62. Виды каналов коммуникации и проблема их выбора
Процесс коммуникации начинается с возникновения желания у одного из партнеров по общению высказать свою идею (точку зрения) или выразить появившееся чувство. Именно в этом и состоит смысл сообщения, посылаемого другому индивиду. Для того чтобы наиболее точно передать этот смысл, применяются разнообразные средства общения, посылаемые по разным каналам. Выбор канала напрямую зависит от типа символов, передаваемых отправителем.
К числу наиболее распространенных коммуникативных каналов относятся: передача речи и письменных материалов, современные электронные средства связи (в т. ч. локальные компьютерные сети, электронная почта, видеоматериалы, аудио– и видеоконференции). Выбранный канал должен в полной мере соответствовать физической передаче необходимых символов. Во всех других случаях обмен информацией может быть затруднен (малоэффективен) или даже невозможен. В случае необходимости передачи особо важной информации не следует ограничиваться одним каналом (даже самым удобным), а рекомендуется продублировать передаваемое сообщение. При этом отправитель сообщения должен установить соответствующую последовательность использования разных каналов связи и как можно более точно определить временные интервалы передачи сообщения.
Практика показывает, что параллельная передача информации в устной и письменной форме гораздо более эффективна, чем любая из них. Одновременное получение информации сразу по двум каналам формирует серьезное к ней отношение и позволяет более оперативно получить реакцию на переданное сообщение. Кроме того, при выборе подходящего коммуникативного канала следует учитывать особенности восприятия информации, присущие индивидам, связанные с разными органами чувств. В соответствии с этим различаются:
1) визуалы (ориентированные на зрительное восприятие), которым свойственна конкретность, жесткость, склонность к обвинительным заключениям;
2) аудиалы (ориентированные на слуховые образы, например, музыку, речь, звуки в природе);
3) кинестатики (основываются на соматосенсорике) воспринимают получаемую из внешней среды информацию через состояние своего тела (т. е. эмоционально ее переживают).
По способу передачи информации также выделяют три типа каналов :
1) прямой;
2) непрямой (или косвенный);
3) управляемый косвенный.
Прямой канал означает передачу сообщения в явном виде. Непрямой (или косвенный) означает передачу информации, относящейся к переданной по прямому каналу, для правильного понимания которой требуется приложить определенные усилия, поскольку она существует в неявном (завуалированном) виде. При этом необходима высокая степень доверия по отношению к отправителю, что исключает возможность передачи ложной информации и дополняет предварительно полученное сообщение. При отсутствии доверия к отправителю непрямой канал выполняет контрольную функцию, что позволяет оценить совпадение (или несовпадение) полученного ранее сообщения. Например, собеседник говорит что с удовольствием продолжит процесс общения, а сам непроизвольно бросает взгляд на часы.
Управляемый косвенный канал служит для передачи сообщения, которому отправитель хочет придать непреднамеренный характер, хотя это делается с определенными целями. Например, демонстрация прямого взгляда и уверенного тона в чрезвычайно сомнительной ситуации, что призвано убедить партнера по общению в истинности сообщаемой информации. В таких сомнительных ситуациях следует проанализировать язык тела, что может подсказать адресату реальное положение вещей и избежать серьезной опасности.
63. Эскалация и деэскалация конфликта
Термин эскалация , имеющий латинские корни (от лат. scala – «лестница»), означает резкое повышение интенсивности конфликтных действий оппонентов в процессе развертывания конфликтной ситуации. Эскалация конфликта, как правило, характеризуется следующими признаками :
1) ухудшением когнитивных способностей противоборствующих сторон, что проявляется в использовании более грубых и агрессивных методов нападения и обороны;
2) снижением возможности адекватного восприятия оппонента сразу обеими конфликтующими сторонами, разработка образа врага на основе акцентирования как реальных, так и мнимых негативных качеств и действий.
Признаками формирования образа врага можно считать:
1) появление недоверия в отношении всего, исходящего от оппонента (все его действия трактуются как заведомо вредные или лицемерные);
2) ситуацию, когда вина за все последствия конфликта полностью возлагается на противоположную сторону, которая должна нести ответственность за происходящее;
3) ожидание от оппонента исключительно отрицательных поступков, каждый из которых призван нанести непоправимый ущерб;
4) прямое отождествление противника со злом, поскольку он становится его реальным воплощением, в результате – призывы к уничтожению врага;
5) невозможность достижения любого компромисса (то, что может быть принято одной из сторон, может принести только вред противоположной и наоборот);
6) тенденцию к деиндивидуализации, означающую, что всякий, кто принадлежит к другой группе, автоматически переходит в разряд врагов;
7) полный отказ в проявлении сочувствия к противоположной стороне; основан на нежелании иметь ничего общего и проявлять понимание к положению противоборствующей стороны;
8) значительное повышение уровня эмоционального напряжения, возникающего в результате реагирования на возможные деструктивные последствия разворачивающегося конфликта (например, серьезный моральный или материальный ущерб). Это ухудшает степень управляемости, повышает сопротивляемость оппонента, что приводит к невозможности реализации интересов в полной мере;
9) переход оппонентов от логических аргументов к претензиям и прямым личным выпадам, каждый из которых воспринимается сторонами как личное оскорбление, несущее реальную угрозу снижения самооценке личности в глазах окружающих, т. е. наблюдается перевод конфликта из рациональной области на эмоциональное поле;
10) увеличение числа нарушаемых и защищаемых интересов обеими противоборствующими сторонами, сопровождающееся все большей их поляризацией (т. е. эскалация выступает как процесс углубления возникших противоречий, которые все больше удаляются друг от друга);
11) повсеместное применение насилия, когда агрессия возникает не только в случае реальной, но и потенциальной угрозы;
12) утрату изначального предмета возникновения конфликта;
13) расширение границ конфликта, формирование совокупности более глубоких противоречий, увеличение конфликтных зон;
14) вовлечение новых участников в поле конфликта, когда по мере своего развития он охватывает новые зоны.
Деэскалация конфликта представляет собой прямо противоположный процесс, когда сила конфликта постепенно уменьшается. В ходе деэскалации конфликта наблюдается снижение уровня эмоциональной напряженности у противоборствующих сторон, постепенное сближение позиций, значительно снижается степень агрессивности и интенсивности конфликтных действий участников, которые уже устали от конфликта. Все это приводит к появлению реальной надежды на конструктивное разрешение конфликта.
64. Основные закономерности и причины эскалации конфликта
Эскалация конфликта происходит, когда его участники следуют деструктивным моделям поведения. Она характеризуется усилением разрушительного воздействия сторон друг на друга (помехами, давлением, применением силы и т. д.). При эскалации конфликта действия одной стороны могут привести к ответным действиям другой, но уже многократно усиленным и в свою очередь вызывающим новые агрессивные контрдействия. Эскалация конфликта часто способствует усложнению сложившейся ситуации, что делает практически невозможным поиск правых и неправых сторон.
Из признания симметричности развития взаимодействия не следует, что стороны находятся в процессе борьбы в равном положении, преследуют сходные цели. Одна сторона может стремиться к изменению сложившегося соотношения и придерживаться главным образом наступательной стратегии; другая – пытаться сохранить прежнее положение и придерживаться целиком стратегии оборонительной. Вместе с тем очевидно, что интенсивные наступательные действия будут вызывать интенсивную защиту, и наоборот. Так происходит не только в политических (в т. ч. военных), но и в межличностных конфликтах.
Поэтому для успешного управления конфликтом следует овладеть навыками своевременного распознавания сигналов такой эскалации. Сигналами эскалации конфликта являются:
1) отношение к оппоненту как к врагу, все действия которого рассматриваются как посягательство на интересы противника;
2) отсутствие контролируемого внимания к противоборствующей стороне;
3) нежелание брать на себя ответственность одной или обеими конфликтующими сторонами;
4) снижение способности к открытой модели поведения, что препятствует раскрытию сторон друг перед другом;
5) снижение готовности принять точку зрения противоположной стороны;
6) уменьшение коммуникаций между противоборствующими сторонами, которым могут даже полностью прекратиться;
7) снижение восприятия аргументов противоположной стороны или их существенное искажение.
Одна из типичных и распространенных причин усиления и углубления конфликта – изменение тактики поведения, например переход в споре, обсуждении, дискуссии от аргументов к претензиям, личным выпадам, даже физическому воздействию. Многие формы межличностного взаимодействия являются не более чем когнитивными конфликтами (конфликтами разных точек зрения в научных дискуссиях), в которых можно одержать победу только на основе использования убедительных аргументов и логических построений. Тем не менее многие люди, отказываясь от логики, действуют при помощи давления, оскорбления, с позиции силы. Все это происходит потому, что первоначальный предмет разногласий в значительной мере утраивается, появляется новый, причем взаимоотношения сторон, складывающиеся в ходе конфликта, становятся самостоятельным его элементом.
Характер действий в конфликте определенным образом связан с типом и уровнем противоречивых интересов. С этой характеристикой связана и интенсивность конфликтных действий, поскольку каждое последующее интенсивное деструктивное действие задевает все более важные интересы другой стороны. Поэтому эскалация конфликта интересов может быть охарактеризована как процесс роста соответствующей позиции нарушаемых и защищаемых интересов, т. е. как ситуация развития противоречий. Как уже отмечалось, в конфликте интересов может произойти смена самого предмета. В качестве одного из наиболее типичных примеров можно назвать даже полную утрату предмета конфликта, когда стороны начинают забывать, что послужило причиной возникновения конфликта. Тем не менее оппоненты могут продолжать осуществлять резкие конфликтные действия по отношению друг к другу.
65. Модели эскалации конфликта
Совокупность враждебных действий, характеризуемая как конфликтное поведение противоборствующих сторон, предстает в реальной действительности как самая острая стадия конфликтных действий. Чаще всего, когда к этому процессу подходят упрощенно, именно данную стадию выдают собственно за сам конфликт, хотя на самом деле он начинается и завершается вовсе не ею. Конфликтное поведение, составляющее основное содержание эскалации, представляет собой осознанные действия участников конфликта, направленные на достижение собственных целей и противодействие осуществлению целей конкурента. Эскалация характеризуется развертыванием двух противоположных тенденций. Одна из них заключается в том, что происходит общая дестабилизация обстановки, а существующие противоречия, приведшие к возникновению потенциала напряженности и его перерастанию в реальную напряженность, обостряются до предела, выплескиваясь в форме необычайно острых эмоциональных всплесков, характерных для поведения враждующих сторон. Вторая тенденция характеризуется более интенсивным взаимодействием участников конфликта, что позволяет более адекватно оценивать позиции противодействующих сторон и степень остроты, масштабности самой объективно сложившейся конфликтной ситуации. Обе эти тенденции непрерывно взаимодействуют между собой, и если превалирует первая, то это ведет к усилению эскалации конфликта и его обострению, если же более сильной становится вторая, то при определенных условиях создаются предпосылки к затуханию и прекращению конфликтных действий.
Иногда в процессе конфликта полностью теряется его объект, тем не менее вследствие серьезного ущерба (как морального, так и материального), причиненного сторонами друг другу при осуществлении конфликтных действий. Это может послужить новым стимулом к эскалации напряженности и возникновению нового, еще более затяжного и жесткого конфликта. В некоторых случаях это может способствовать дальнейшему углублению противоречий между конфликтующими сторонами, смене ядра конфликта и его распространению на новые поля взаимодействия (генерализации конфликта).
Эскалация конфликта может привести к укрупнению сторон, т. е. присоединению к конфликтующим сторонам новых субъектов и увеличению общего числа участников конфликта. Трансформация межличностного конфликта в межгрупповой, увеличение числа участников конфликта, модификация конфликтующих социальных групп, приводит к изменению характера самого конфликта, обусловливает применение иных средств, как правило, более эффективных силовых методов.
Крайнее средство борьбы конфликтующих сторон – насилие – важнейший фактор и результат эскалации конфликта.
Существуют различные модели эскалации конфликта. Эскалация может быть непрерывной и волнообразной; крутой и вялой.
Непрерывная эскалация – это постоянно увеличивающаяся степень напряженности отношений конфликтующих сторон и силы осуществляемых ими конфликтных действий. При волнообразной эскалации напряженность отношений то усиливается, то спадает, периоды активной конфронтации сменяются затишьями и временным улучшением отношений.
Схема эскалации может быть круто направлена вверх, достигая наиболее жестких и резких проявлений враждебности сторон друг к другу. В других случаях ритм эскалации может иметь достаточно вялый характер и сохраняться на таком уровне в течение длительного периода времени. Последняя ситуация характерна для хронических конфликтов, имеющих затяжной характер, который может остаться на стадии эскалации на долгие годы или даже десятилетия (международные или межэтнические конфликты).
66. Урегулирование конфликтов
Регулирование представляет собой наиболее рациональную форму воздействия на конфликт. При этом следует различать понятия «регулирование» и «разрешение», которое представляет собой процесс ликвидации основы конфликта: его предмета и причин. В процессе такой ликвидации происходит изменение конфликтантов. В отличие от разрешения регулирование состоит в идентификации отдельных элементов конфликта, которые подвергаются управленческому воздействию. В таком контексте регулирование представляет собой перенос конфликта на наиболее благоприятное поле, что позволяет использовать стандартные схемы конфликтного взаимодействия с целью наибольшего сближения позиций противоборствующих сторон, а также ограничить распространение конфликта, поддерживание его на приемлемом уровне.
Таким образом, регулирование направлено в первую очередь на смягчение или ослабление конфликтных взаимодействий противоборствующих сторон, его перенос на качественно иной уровень отношений. Поэтому проблема регулирования конфликта состоит в возможном ограничении его влияния на всю систему общественных отношений, позволяет контролировать его развитие и достаточно точно определять его возможные последствия. При этом следует отметить, что в той или иной форме элемент регулирования присущ любому конфликту. Это придает ему определенную форму, позволяющую в какой-то мере смягчить последствия эскалации конфликта, снизить уровень экономического, социального и нравственного ущерба для лиц, оказавшихся вовлеченными в конфликтное поле.
Регулирование конфликта по аналогии с процессом управления включает ряд этапов, начинающихся с идентификации конфликта. Идентификация конфликта представляет собой первоначальное действие, направленное на выявление его сущности и признания как реальности. При этом фиксация конфликта представляет собой сложную задачу, поскольку противоборствующие стороны могут маскировать свои конфликтные действия, полностью отрицая существование конфликтной ситуации. Поэтому признание наличия конфликта становится первым шагом на пути к его урегулированию.
Процесс урегулирования конфликта может рассматриваться как наиболее эффективный метод снижения напряженности и интенсивности конфликтного противостояния, позволяет ввести в конфликтное поле элементы управления. В настоящее время при регулировании конфликтов используются разнообразные технологии: коммуникативные, социально-психологические, организационные, информационные. Последние позволяют устранить из сложившегося информационного поля искаженные данные, касающиеся поведения и действий противоборствующих субъектов, ликвидировать имеющийся дефицит информации по спорным вопросам, что оказывает положительное воздействие на конфликтные взаимоотношения участников.
Важная роль в процессе урегулирования конфликта отводится коммуникационным технологиям, позволяющим наладить продуктивное взаимодействие между заинтересованными сторонами (как отдельными индивидами, так и группами в целом). Эффективная организация в процессе общения конфликтантов позволяет снизить влияние эмоционального фона, сформировать согласованные позиции и мнения. Использование организационных технологий наиболее оправдано для регулирования организационных конфликтов. В этом случае разрабатывается определенная система мер, включающая методы поощрения и наказания с целью на самом раннем этапе развития:
1) блокировать конфликтную ситуацию в том случае, если дальнейшее ее развитие может привести к возникновению деструктивного конфликта;
2) максимально использовать конструктивный потенциал конфликтной ситуации.
Кое-что об идентификация
- Тэшфел все когнитивные процессы выстраивает в цепочку, в которой идентификация предшествует дифференциации.
- В реальности люди имеют больше вариантов выбора, чем полная идентификация с одной из этнических общностей. Индивид может одновременно идентифицировать себя и с двумя релевантными группами. Такую идентичность могут иметь не только выходцы из смешанных браков, но и люди, живущие в полиэтническом обществе. У них «национальность для себя» может обозначаться не одним словом, а описательно: «ближе к русской национальности», «скорее между русскими и украинцами» (из ответов жителей Полесья на вопрос об их национальности).
Эскалация конфликта
Конфликт- сложная ситуация, в которой есть несколько стадий.
Конфликт склонен к саморазростанию. Все время возникают дополнительные причины для его углубления. Возникают некие тренсформации:
Ø От мягких к жестким действиям- от разговоров к активным действиям.
Ø От меньшего к большему – появляются новые объекты спора.
Ø От частного к общему – «Вы все такие!»
Ø Вначале идет стремление к результату, но постепенно все сводится к стремлению победить противника, вплоть до нанесения ему ущерба.
Ø От участия немногих, к увеличению рядов- увеличении числа участников конфликта вплоть до массового.
(Конец 60-х начало 70-х- время больших социальных конфликтов, в которые было втянуто студенчество, как во Франции, так и в США)
Конфликт может быть урегулирован (решение проблемы, лежащей в основе), а может быть разрешен (устранение одной из сторон).
МОДЕЛИ эскалации конфликта
1. Модель агрессор- жертва.
Действует у участников конфликта, но каждая сторона ощущает себя жертвой.
Агрессор нападает- жертва защищается- агрессор усиливает давление….и т.д. – либо урегулирование, либо разрешение.
Такой тип действий характерен для политических конфликтов. Модель не достаточно естественна для полного объяснения. Трудно отличить агрессора от жертвы.
2. Модель спирали.
Движение конфликта происходит по спирали: Пик- Затишье- Новый виток.
Также можно представить линейно в виде волн.
Популярна у тех, кто рассматривает эскалацию конфликта как порочный круг действий и противодействий.
Враждебные действия одной стороны вызывают у другой стороны страх, фрустрацию, гнев и т.п.--> ответные действия.
Эта модель не столь односторонняя, как предыдущая, но она не намного лучше.
3. Модель структурных изменений.
Предыдущие две модели не могут объяснить, почему конфликт в ситуации затухания не затухает совсем, почему образуется новая волна.
Как психологически изменяются стороны во время конфликта?
Модель спирали (социологическая) изучает только временные состояния людей в конфликте – эмоции и гнев.
Базовые изменения в конфликте:
v Усиливается групповая сплоченность
v Меняются лидеры (более агрессивные)
v Более яркой и позитивной становится социальная идентичность
v Изменения в когнитивной сфере.
Когнитивные процессы и реальные МГО находятся в состоянии циркулярного взаимовлияния. Как изменяются когнитивные процессы?
Ø Категоризация à члены группы воспринимаются более похожими, чем они есть на самом деле. à деиндивидуализация членов своей и чужой группы! Этот эффект действует так, что облегчает принятие решения об агрессивных действиях. Деиндивидуализация облегчилась с появлением новых технологий, когда не надо лично взаимодействовать с представителями другой группы, которых ты убиваешь. à усиление возможности проявления агрессии к группе за счет отсутствия непосредственного взаимодействия.
Эксперимент: Волейболистки, 2 команды. 1- в костюмах, 2- кто в чем. Более агрессивной была группа 1.
Более агрессивна деиндивидуализированная группа, т.к. она воспринимает себя как группа, и знает, что другие тоже воспринимают ее как группу. à диффузия ответственности.
Д. Кемпбел - проверял на африканских племенах - чем больше одинаковых элементов в оформлении внешности, тем более агрессивно племя.
Ø Иллюзорная корреляция - два класса событий воспринимаются как связанные, хотя между ними либо нет связи, либо связь незначима. На этом строится множество негативных стереотипов. Проявляется в стереотипах о группах меньшинства у большинства, при редком взаимодействии и наличии у первых яркого отличия.
Ø Каждая группа в ситуации конфликта стремится дифференцироваться от другой группы и делает все, чтобы лишний раз их не сопоставить. Каждая страна старалась оставаться в системе своих взглядов.
Ø Сторон ищут «козлов отпущения», которых всегда можно найти с помощью механизма социальной каузальной атрибуции (атрибуции ответственности). У людей постоянно возникает желание искать ответственного за событие. Очень часто им становятся группы реального меньшинства. Если его не находят- некое правдоподобное меньшинство (например, агенты вражеских разведок). Если и этих не находят- придумывают фантастическое меньшинство (ведьмы в средневековье, после изгнания евреев за распространение чумы). Т.о. все это является специфическим типом атрибуций- атрибуции заговора, дающие простые объяснения для любых сложных явлений. Последствия для «козлов отпущения»- изгнание или смерть. Можно говорить об обесчеловесивании врагов. Делигитимизация по Б.Талю . Т.е. выведение за пределы человеческого рода и человеческих законов. Это облегчает действия по уничтожению!!!
Т.о. есть некий страх перед группами меньшинства. Почему возникает этот страх перед слабыми группами меньшинств?
С. Московиси выдвинул концепцию заговорщицкого мышления: Любое меньшинство стилем жизни, взглядами, религией и пр. нарушают нормы большинства. С точки зрения большинства меньшинство оказывается в неком превилигированном положении и могут делать что хотят. à они обладают некой таинственной силой, связанной с силой зла à заговорщицкие атрибуции, в которых проявляются фантастические атрибуции. Члены группы большинства проявляют чувства слабости. Ненависть и презрение к группам меньшинств дополняется завистью.
Проявляется в ситуациях кризисов и конфликтов. В нормальной и стабильной ситуации большинству нет необходимости искать виноватых. Тогда они оставляют атрибуцию заговора и не используют ее.
Московиси выделяет правую и левую, в политическом смысле слова, атрибуции. Правая- человек сам ответственен за все что с ним происходит (атрибуция ответственности). Левая- причины всех несчастий в условиях созданных обществом; система виновата! Левая особенно характерна для самих групп меньшинства. Способствует защите самооценки, но в то же время дает ощущение неподконтрольности своей жизни, что увеличивает эгоизм, агрессивность и тревожность.
Первоначально слово «стереотип» (твердый отпечаток) появилось в полиграфии для обозначения печатной формы – копии с типографского набора.
В каждом случае в качестве причин предлагались конкретные личностные качества – стереотипные, индивидуальные и антистереотипные для «типичного американца» и «типичного советского человека», а также внешние обстоятельства.
