Цивилизованная Европа: как Варфоломеевская ночь вошла в историю. Варфоломеевская ночь Каждый католик убивавший гугенотов

Варфоломеевская ночь давно стала нарицательной для многих событий, где проявления человеческой жестокости превосходят все мыслимые границы. Ночь с 23 на 24 августа для Парижа стала кровавой и трагичной. А 1572 год, в целом, превратился для французов в один самых беспокойных и пугающих периодов той эпохи.

Кровавая ночь в Париже: немного истории

Междоусобная война между гугенотами (протестантами) и католиками во Франции носила неоднородный характер. Иногда борьба за веру заставляла людей начинать полномасштабные действия, но в иных случаях все заканчивалось локальными драками и поджогами.

Перед праздником Святого Варфоломея в Париже должна была состояться свадьба Генриха Наваррского. И чтобы отпраздновать масштабное событие в центр Франции приехало несколько тысяч гугенотов.

До этого дня в Париже проживали преимущественно католики. После приезда протестантов обстановка в Париже накалилась до предела. То тут, то там, как искры, вспыхивали и угасали споры, распри и физические нападки протестантов на католиков, и наоборот.

23 августа нападение на гугенотов было тщательно спланировано и осуществлено. За Варфоломеевскую ночь в Париже погибло более 2000 человек. Большинство из них были протестантами.

Людей резали и убивали только за намек на принадлежность к протестантству. Не щадили даже женщин и детей. В эту страшную ночь Париж захлебнулся в крови и стонах. Но косвенному виновнику событий Генриху Наваррскому удалось спастись.

Кто организовал нападение на гугенотов?

Герцог Генрих де Гиз и Екатерина Медичи считаются главными организатора Варфоломеевской ночи. После окончания Третьей гугенотской войны мир между католиками и протестантами был столь хрупок, что его необходимо было срочно закрепить браком влиятельных особ.

Так Генрих Наваррский и Маргарита Валуа были выбраны на роль лучшей влиятельной пары, которые бы смогли, создав семью, добиться продолжения хрупкого перемирия. Протестант и католичка были единственными фигурами, способными не допустить главенствующей роли одной из религий. Их брак пришелся не по вкусу итальянским и французским вельможам. Поэтому было решено устроить ту самую кровавую ночь, отголоски которой еще долго звучали в разных уголках Франции.

У королевы Екатерины Медичи были в этой истории не только религиозные интересы. В действиях адмирала де Колиньи она усмотрела прямую угрозу своему царствованию. Ведь он подначивал короля Франции поддержать протестантов в Нидерландах, чтобы затем выступить против испанской королевы.

Если бы король решился на такой шаг, то все католики Европы восстали. А это никак не входило в планы Екатерины Медичи. Поэтому она создала тайный альянс с домом де Гизов, чтобы провести страшную акцию против протестантов.

Как начиналась Варфоломеевская ночь?

По поручению итальянской королевы де Гиз начал действовать. Когда мимо его поместья проезжал адмирал де Колиньи, его ранили. Целью было убийство адмирала, но по стечению обстоятельств пуля попала в плечо, а не в голову. В эту же ночь, после свадьбы Генриха и Маргариты, группа католиков взяла дом Колиньи штурмом, и добила раненого адмирала.

Это убийство послужило отправной точкой всех событий Варфоломеевской ночи. Чтобы протестантам было сложно сбежать из Парижа, ворота города закрыли, а страже отдали приказ быть начеку. И расправляться со всеми, кто попытается ускользнуть от кровавой расправы.

Под прикрытием данной трагедии на улицах Парижа орудовали грабители, мародеры и насильники. В эту ночь никто не разбирался в том, католик перед ним или протестант. Поэтому некоторая часть приверженцев католической церкви также пострадала.

События после Варфоломеевской ночи

Кровопролития не закончились и после 24 августа. Еще неделю Париж был опасен для всех, кто решился приехать туда, или проживал там постоянно.

Во многих уголках страны гугенотов резали и убивали в течение нескольких месяцев. Король Франции взял на себя ответственность за происходящее, но преподнес это так, что как будто бы был раскрыт заговор гугенотов против французской знати.

Когда от последствий кровавой ночи начали страдать добропорядочные горожане, влияние Екатерины Медичи пошатнулось. Мир наступил спустя долгое время, но был формальным. Свобода вероисповедания сохранялась на словах, но на деле регулярно вспыхивали распри между двумя религиозными конфессиями.

Варфоломеевская ночь имела для страны следующие последствия:

• Сокращение населения;
• Недоверие к власти;
• Смена правителя;
• Осложнения в международных отношениях.

Все вышеприведенное не положило конец войне между католиками и гугенотами, а лишь дало новый повод продолжить противостояние.

Генрих Наваррский смог спастись от смерти только приняв католичество. Затем он бежал на юг страны. И там поднял восстание против парижской знати и всех католиков Франции.

Многие протестанты были вынуждены разъехаться по разным городам Европы, так как оставаться во Франции для них было опасно. Когда страсти немного улеглись, Генрих Наваррский стал королем Генрихом IV. Он положил начало династии Бурбонов. И погиб от рук фанатиков, когда ехал в карете на встречу к своей второй жене из рода Медичи.

На Руси, в Польше, в Англии и Германии осудили действия французских политиков, остальной мир молчаливо одобрил события Варфоломеевской ночи.

Эта резня была настолько наглой, шокирующей и страшной, что сегодня любое массовое убийство людей именуют «Варфоломеевской ночью». Причиной данного события были закулисные игры обличенных властью людей. А погибали и страдали простые жители Парижа. Варфоломеевская ночь навсегда вошла в историю, как пример жестокости, на которую способны люди, воюя за свои идеалы. И стала тяжелым историческим уроком для потомков. Хотя в истории и после данной ночи случались похожие события, Варфоломеевская ночь была первым происшествием подобного масштаба.

Варфоломеевская ночь или «резня в честь святого Варфоломея» (Massacre de la Saint-Barthélemy) началась в Париже ночью на 24 августа 1572 года накануне праздника Святого Варфоломея, продолжалась три дня. Убийцы не щадили даже младенцев.

«Ни пол, ни возраст не вызывали сострадания. То действительно была бойня. Улицы оказались завалены трупами, нагими и истерзанными, трупы плыли и по реке. Убийцы оставляли открытым левый рукав рубашки. Их паролем было: «Слава Господу и королю!» - вспоминал свидетель событий.
Расправа над протестантами-гугенотами в Варфоломеевскую ночь была организована по воле королевы Екатерины Медичи, ее безвольный сын – король Карл IX не посмел ослушаться властной матери.

Печальный ангел церкви Сен-Жермен-л’Осеруа в Париже, из которой в три часа ночи прозвучал колокольный звон – сигнал к началу массовой расправы над гугенотами.

В схватках Варфоломеевской ночи гибли и католики, и гугеноты. Всеобщей суматохой пользовались городские бандиты, безнаказанно грабившие и убивавшие парижан независимо от их религиозных взглядов. Наводить порядок в Париже пришлось городской страже, которая «как всегда прибежала последней».

Накануне кровавой ночи лидеру гугенотов - адмиралу де Колиньи было предсказано, что его повесят. Могущественный вождь гугенотов, которому фактически поклонялась половина Франции, посмеялся над кудесником.
«Говорят, что Колиньи получил восемь дней назад вместе со своим зятем Телиньи предсказание астролога, который сказал, что его повесят, за что подвергся насмешкам, но адмирал сказал: «Посмотрите, есть знак, что предсказание истинное; по меньшей мере, я слышал накануне, что будет повешено мое чучело, такое, каким я был, в течение нескольких месяцев». Итак, астролог сказал правду, ибо его труп, протащенный по улицам и подвергавшийся глумлению до конца, был обезглавлен и повешен за ноги на виселице Монфокона, чтобы стать поживой для воронья.

Такой жалкий конец выпал тому, кто недавно был властителем половины Франции. На нем нашли медаль, на которой были выгравированы слова: «Либо полная победа, либо прочный мир, либо почетная смерть». Ни одному из этих желаний не суждено было сбыться» - записал придворный врач, ставший свидетелем кровавых событий.

Предполагают, что первоначально королева хотела избавиться только от лидера гугенотов – адмирала Гаспара де Колиньи и его соратников, но запланированное политическое убийство стихийно переросло в массовую резню.

По другой версии, массовые убийства тоже были спланированы. Королева решила навсегда пресечь претензии гугенотов во Франции. Варфоломеевская ночь началась спустя 10 дней после свадьбы дочери Екатерины - Марго с Генрихом Наваррским, гугенотом по вероисповеданию. На торжество съехалась вся знать гугенотов, никто не предполагал, что вскоре их ждет жестокая расправа.

Накануне дня Св. Варфоломея. Молодая дама-католичка пытается повязать своему любовнику-гугеноту белую повязку - опознавательный знак католиков. Он обнимает даму и отодвигает повязку.

Накануне Варфоломеевской ночи 22 августа на адмирала Колиньи произошло покушение. Екатерина Медичи и Карл прибыли к нему с визитом вежливости. Колиньи предупредил их, что если покушение повторится, он нанесет свой ответный удар королевской семье.

По письмам испанского посла:
«В указанный день, 22 августа, христианнейший король и его мать посещали адмирала, который сказал королю, что даже если он потеряет левую руку, у него останется правая рука для отмщения, а также 200 тысяч человек, готовых прийти ему на помощь, чтобы отплатить за нанесенное оскорбление: на что король ответил, что сам он, хотя и монарх, никогда не мог и не сможет поднять более 50 тысяч человек».

Посол описывает ход событий Варфоломеевской ночи. В полночь 23 августа король призвал своих приближенных и приказал убить Колиньи, он приказал «отсечь голову адмирала и людей из его свиты».

Церковь Сен-Жермен-л’Осеруа с башней, откуда по легенде был дан сигнал начала Варфоломеевской ночи (без ремонта в кадре никак)

В три часа ночи 24 августа прозвучал сигнал к началу «операции»:
«В воскресенье в день Святого Варфоломея в 3 часа утра пробил набат; все парижане начали убивать гугенотов в городе, ломая двери домов, населенных таковыми, и разграбляя все, что находили.

Сен-Жермен-л’Осеруа была построена в 12 веке на месте древнего капища, любимый храм Екатерины Медичи. За века церковь перестраивалась

«Король Карл, который был очень осторожен и всегда слушался королеву-мать, будучи ревностным католиком, понял в чем дело и сразу же принял решение присоединиться к королеве-матери, не перечить ее воле и прибегнуть к помощи католиков, спасаясь от гугенотов…» - пишет королева Марго о влиянии матери - Екатерины Медичи на своего безвольного брата – Карла.

Король Карл IX

Основной целью Варфоломеевской ночи было устранение Колиньи и его приближенных. Король лично дал распоряжения своим людям.

По воспоминаниям королевского врача:
«Всю ночь в Лувре держали совет. Стража была удвоена и, чтобы не насторожить адмирала, не дозволяли выходить никому, кроме тех, кто предъявлял особый пропуск короля.

Все дамы собрались в опочивальне королевы и, в неведении того, что готовилось, были полумертвы от страха. Наконец, когда приступили к исполнению, королева им сообщила, что изменники решились убить ее в ближайший вторник, ее, короля и весь двор, если только верить письмам, которые она получала. Дамы при такой вести оцепенели. Король не раздевался на ночь; но, вовсю хохоча, выслушивал мнения тех, кто составлял совет, то есть Гиза, Невера, Монпансье, Таванна, Реца, Бирага и Морвилье. Когда Морвилье, которого разбудили и который явился, весь встревоженный, почему король послал за ним в подобный час, услыхал из уст Его Величества предмет этого ночного совещания, он почувствовал, что сердце его охватил такой испуг, что перед тем, как сам король к нему обратился, он поник на своем месте, не в состоянии произнести хотя бы слово.

Когда ему стало несколько легче, Его Величество попросил его высказать свое мнение. «Государь, - ответил он, - это дело довольно серьезное и немаловажное, и оно может вновь возбудить гражданскую войну, более безжалостную, чем когда-либо». Затем, по мере того как король его расспрашивал, он указал ему на неминуемую опасность и закончил, после долгих колебаний и уверток, выводом, что если все, что ему сказали, - правда, надлежит исполнить волю короля и королевы и предать смерти гугенотов. И пока говорил, не мог удержать вздохов и слез.

Король послал без промедления за королем Наварры и принцем де Конде, и в этот неурочный час они явились в опочивальню короля, сопровождаемые людьми из своей свиты.
Когда последние, среди которых находились Монен и Пиль, пожелали войти, дорогу им преградили солдаты гвардии. Тогда король Наварры, оборотись к своим с удрученным лицом, сказал им: «Прощайте, друзья мои. Бог знает, увижу ли я Вас вновь!»

Башня церкви, с которой подали сигнал к началу массовых убийств

В тот же момент Гиз вышел из дворца и направился к капитану городского ополчения, чтобы отдать ему приказ вооружить две тысячи человек и окружить предместье Сен-Жермен, где обитало более пятнадцати сотен гугенотов, чтобы побоище началось одновременно на обоих берегах реки.
Невер, Монпансье и другие сеньоры немедля вооружились и вместе со своими людьми, частью пешими, частью конными, заняли различные позиции, которые были им предписаны, готовые действовать совместно.

Король и его братья не покидали Лувр.
Коссен, капитан гасконцев, немец Бем, бывший паж г-на де Гиза, Отфор, итальянцы Пьер Поль Тоссиньи и Петруччи с многочисленным отрядом явились к отелю адмирала, которого им велено было умертвить. Они взломали дверь и поднялись по лестнице. Наверху они натолкнулись на нечто вроде импровизированной баррикады, образованной из поспешно наваленных сундуков и скамей. Они проникли внутрь и столкнулись с восемью или девятью слугами, которых убили, и увидели адмирала, стоящего у изножия своей кровати, облаченного в платье, подбитое мехом.

Начала заниматься заря, и все вокруг было смутно видно. Они спросили его: «Это ты адмирал?» Он ответил, что да. Тогда они набросились на него и осыпали ударами. Бем выхватил шпагу и приготовился всадить ему в грудь. Но тот: «Ах, молодой солдат, - сказал он, - сжальтесь над моей старостью!» Тщетные слова! Одним ударом Бем свалил его с ног; ему в лицо разрядили два пистолета и оставили его простертым и безжизненным. Весь отель был разграблен.

Между тем кое-кто из этих людей вышел на балкон и сказал: «Он мертв!» Те, что были внизу, Гиз и другие, не хотели верить. Они потребовали, чтобы его выбросили к ним в окно, что и было сделано. Труп обобрали и, когда он был обнажен, разодрали в клочья…»

Амбициозный адмирал Гаспар де Колиньи погиб в Варфоломеевскую ночь

Испанский посол описывает убийство Колиньи немного иначе:
«Вышеназванные Гиз, д"Омаль и д"Ангулем напали на дом адмирала и вступили туда, предав смерти восемь швейцарцев принца Беарнского, которые охраняли дом и пытались его защищать. Они поднялись в покои хозяина и, в то время как он лежал на кровати, герцог де Гиз выстрелил из пистолета ему в голову; затем они схватили его и выбросили нагого из окна во двор его отеля, где он получил еще немало ударов шпагами и кинжалами. Когда его хотели выбросить из окна, он сказал: «О, сударь, сжальтесь над моей старостью!» Но ему не дали времени сказать больше
…Другие католические дворяне и придворные убили много дворян-гугенотов…

…В указанное воскресенье и последующий понедельник он видел, как волочили по улицам трупы адмирала, Ларошфуко, Телиньи, Брикемо, маркиза де Рье, Сен-Жоржа, Бовуара, Пиля и других; их бросили затем на телегу, и неизвестно, точно ли повесили адмирала, но прочих кинули в реку».

Тем временем в Париже продолжались массовые убийства, добрые католики не щадили иноверцев.

«…Были слышны крики: «Бей их, бей их!» Поднялся изрядный шум, и побоище все нарастало…
…Невер и Монпансье прочесывали город с отрядами пехотинцев и конных, следя, чтобы нападали только на гугенотов. Не щадили никого. Были обобраны их дома числом около четырех сотен, не считая наемных комнат и гостиниц. Пятнадцать сотен лиц было убито в один день и столько же в два последующих дня. Только и можно было встретить, что людей, которые бежали, и других, которые преследовали их, вопя: «Бей их, бей!» Были такие мужчины и женщины, которые, когда от них, приставив нож к горлу, требовали отречься ради спасения жизни, упорствовали, теряя, таким образом, душу вместе с жизнью…

Как только настал день, герцог Анжуйский сел на коня и поехал по городу и предместьям с восемью сотнями всадников, тысячью пехотинцев и четырьмя отборными отрядами, предназначенными для штурма домов, которые окажут сопротивление. Штурма не потребовалось. Застигнутые врасплох, гугеноты помышляли только о бегстве.

Среди криков нигде не раздавалось смеха. Победители не позволяли себе, как обычно, бурно выразить радость, настолько зрелище, которое предстало их глазам, было душераздирающим и жутким…

Лувр оставался заперт, все было погружено в ужас и безмолвие. Король не покидал своей опочивальни; он принял довольный вид, веселился и насмехался. Двор давно привели в порядок, и почти восстановилось спокойствие. Сегодня каждый стремится воспользоваться случаем, ища должности или милостей. Доныне никто не дозволил бы маркизу де Виллару занять положение адмирала. Король в испуге, и неясно, что он теперь повелит…»

Рядом с башней церкви и аркой - мэрия округа

Многие иностранцы других религиозных конфессий стали жертвами убийц. Гостям французской столицы пришлось платить немалые деньги за укрытие в домах парижан. Часто хозяева угрожали, что выдадут их убийцам как гугенотов, если они не заплатят.

Австрийский студент описал свой взгляд на кровавые события. Не щадили ни женщин, ни детей. Сердобольных горожан, которые пытались спасти гугенотских детей, тоже убивали как предателей:
«Гайцкофлер и многие из его соучеников жили и питались у священника Бланди, в очень хорошем доме. Бланди посоветовал им не выглядывать из окон, опасаясь банд, которые разгуливали по улицам. Сам он расположился перед входной дверью в облачении священника и четырехугольной шляпе; к тому же он пользовался уважением соседей. Не проходило и часу, чтобы новая толпа не являлась и не спрашивала, не затаились ли в доме гугенотские пташки. Бланди отвечал, что не давал приюта никаким пташкам, кроме студентов, но единственно - из Австрии да из Баварии; к тому же разве его все вокруг не знают? Разве он способен приютить под своей крышей дурного католика? И так он спроваживал всех. А взамен брал со своих пансионеров недурное количество крон, по праву выкупа, постоянно угрожая, что больше не станет никого охранять, если бесчинства не кончатся.

Пришлось поскрести на донышке, где не так уж много и осталось, и заплатить за пансион на три месяца вперед. Трое их сотрапезников, французские пикардийцы, отказались платить (возможно, у них не было требуемой суммы). Итак, они не осмеливались высунуться, ибо поставили бы под угрозу свою жизнь, и упросили Гайцкофлера и его друзей снабдить их дорожной одеждой, которую те привезли из Германии: при подобном переодевании перемена жилья не представляла бы собой такой опасности. И вот эти добрые пикардийцы оставили дом священника; их старые товарищи так и не узнали, куда они ушли, но один бедняк явился сказать Гайцкофлеру, что они в достаточно надежном месте, что от всего сердца благодарят и желали бы поскорее лично выразить свою признательность; наконец, они просят разрешения оставить пока у себя ту одежду, которую им уступили.

Убийства пошли на спад после королевского воззвания, правда, полностью не прекратились. Людей арестовывали на дому и уводили; это Гайцкофлер и его товарищи видели из окна, проделанного в крыше дома. Дом стоял на перекрестке трех улиц, населенных, преимущественно, книгопродавцами, у которых было сожжено книг на многие тысячи крон. Жена одного переплетчика, к которой прильнули двое ее детишек, молилась у себя дома по-французски; явился отряд и пожелал ее арестовать; так как она отказывалась оставить своих детей, ей дозволили наконец взять их за руки. Ближе к Сене им встретились другие погромщики; они завопили, что эта женщина архигугенотка, и вскоре ее бросили в воду, а следом - и ее детей. Между тем один человек, движимый состраданием, сел в лодку и спас два юных существа, вызвав крайнее неудовольствие одного своего родственника и ближайшего наследника, и затем был убит, так как жил богато.

Немцы не насчитали среди своих больше чем 8-10 жертв, которые, по неблагоразумию, слишком рано отважились выбраться в предместья. Двое из них собирались миновать подъемный мост у передних ворот, когда к ним пристал часовой, спросивший, добрые ли они католики. «Да, а почему бы и нет?» - ответил один из них в замешательстве. Часовой ответил: «Раз ты добрый католик (второй назвался каноником из Мюнстера), прочти "Сальве, регина"». Несчастный не справился, и часовой своей алебардой столкнул его в ров; вот на какой лад закончились те дни в предместье Сен-Жермен. Его спутник был уроженцем епископства Бамбергского; у него висела на шее прекрасная золотая цепь, ибо он полагал, что важный вид поможет ему уйти. Стражи тем не менее напали на него, он защищался вместе с двумя слугами, и все трое погибли. Узнав, что их жертва оставила прекрасных коней в немецкой гостинице «Железный Крест», недалеко от университета, убийцы поспешили туда, чтобы их забрать».

Другие города тоже охватила волна массовых религиозных убийств.

«В Руане было убито 10 или 12 сотен гугенотов; в Мо и в Орлеане от них избавились полностью. И когда г-н де Гомикур готовился в обратный путь, он спросил у королевы-матери ответа на свое поручение: она отвечала ему, что не знает никакого иного ответа, кроме того, который Иисус Христос дал ученикам, по Евангелию от Иоанна, и произнесла по-латыни: «Ite et nuntiate quo vidistis et audivistis; coeci vedent, claudi ambulant, leprosi mundantur» и т. д., и сказала ему, чтобы не забыл передать герцогу Альбе: «Beatus, qui поп fuerit in me scandalisatus», и что она всегда будет поддерживать добрые взаимные отношения с католическим государем»

Воспоминания королевы Марго о Варфоломеевской ночи:

Королева Марго, эпизод фильма с Изабель Аджани

«Было принято решение учинить побоище той же - на Святого Варфоломея - ночью. Сразу же приступили к осуществлению этого плана. Все ловушки были расставлены, зазвонили в набаты, каждый побежал в свой квартал, в соответствии с приказом, ко всем гугенотам и к адмиралу. Месье де Гиз направил к дому адмирала немецкого дворянина Бема, который, поднявшись к нему в комнату, проколол его кинжалом и выбросил через окно к ногам своего господина месье де Гиза.

Мне же обо всем этом ничего не говорили, но я видела всех за делами. Гугеноты были в отчаянии от этого поступка, а все де Гизы перешептывались, боясь, как бы те не захотели отомстить им как следует. И гугеноты и католики относились ко мне с подозрением: гугеноты - потому что я была католичкой, а католики - потому что я вышла замуж за короля Наваррского, который был гугенотом.

Мне ничего не говорили вплоть до вечера, когда в спальне у королевы-матери, отходившей ко сну, я сидела на сундуке рядом со своей сестрой принцессой Лотарингской, которая была очень грустна.

Королева-мать, разговаривая с кем-то, заметила меня и сказала, чтобы я отправлялась спать. Я присела в реверансе, а сестра взяла меня за руку, остановила и громко разрыдалась, говоря сквозь слезы: «Ради Бога, сестра, не ходите туда». Эти слова меня очень напугали. Королева-мать, заметив это, позвала сестру и сердито запретила что-либо рассказывать мне. Моя сестра возразила ей, что не понимает, ради чего приносить меня в жертву, отправляя туда. Несомненно, что, если гугеноты заподозрят что-нибудь неладное, они захотят выместить на мне всю свою злость. Королева-мать ответила, что Бог даст и со мной ничего плохого не случится, но как бы то ни было, нужно, чтобы я пошла спать, иначе они могут заподозрить неладное, что помешает осуществить план.

Марго спасает гугенота в Варфоломеевскую ночь

Я видела, что они спорили, но не слышала о чем. Королева-мать еще раз жестко приказала мне идти спать. Обливаясь слезами, сестра пожелала мне доброй ночи, не смея сказать ничего более, и я ушла, оцепенев от страха, с обреченным видом, не представляя себе, чего мне надо бояться. Оказавшись у себя, я обратилась с молитвой к Богу, прося его защитить меня, сама не зная от кого и от чего. Видя это, мой муж, который был уже в постели, сказал, чтобы я ложилась спать, что я и сделала. Вокруг его кровати стояло от 30 до 40 гугенотов, которых я еще не знала, так как прошло лишь несколько дней после нашей свадьбы. Всю ночь они только и делали, что обсуждали случившееся с адмиралом, решив на рассвете обратиться к королю и потребовать наказания месье де Гиза. В противном случае они угрожали, что расправятся с ним сами. Я же не могла спать, помня о слезах сестры, охваченная страхом, который они во мне вызвали, не зная, чего мне бояться. Так прошла ночь, и я не сомкнула глаз. На рассвете мой муж сказал, что хочет пойти поиграть в лапту в ожидании пробуждения короля Карла. Он решил сразу просить его о наказании. Он и все его приближенные вышли из моей комнаты. Я же, видя, что занимается рассвет, и считая, что опасность, о которой говорила сестра, миновала, сказала своей кормилице, чтобы она закрыла дверь и дала мне вволю поспать.

Часы на роковой башне, давшей сигнал

Через час, когда я еще спала, кто-то, стуча ногами и руками в дверь, закричал: «Наваррский! Наваррский!» Кормилица, думая, что это был мой муж, быстро побежала к двери и открыла ее. На пороге стоял дворянин по фамилии де Леран, раненный шпагой в локоть и алебардой в руку. Его преследовали четыре стрелка, которые вместе с ним вбежали в мою комнату. Стремясь защититься, он бросился на мою кровать и схватил меня. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня. Я совершенно не знала этого человека и не понимала его намерений - хочет ли он причинить мне зло или же стрелки были против него и против меня. Мы оба с ним были очень напуганы. Наконец, слава Богу, к нам прибыл месье де Нанси, капитан гвардии, который, видя, в каком я состоянии, и сострадая мне, не мог вместе с тем удержаться от смеха. Он очень рассердился на стрелков за их бестактность, приказал им выйти из моей комнаты и освободил меня из рук этого несчастного, который все еще держал меня. Я велела уложить его в моей комнате, перевязать и оказать ему помощь, пока он не почувствует себя хорошо.

В то время когда я меняла свою рубашку, так как вся была в крови, месье де Нанси рассказал, что произошло, заверяя меня, что мой муж был в комнате короля Карла и что с ним все в порядке. На меня набросили темное манто и капитан отвел меня в комнату моей сестры мадам Лотарингской, куда я вошла скорее мертвая от страха, чем живая.

Другие часы - астрологические

Сюда через прихожую, все двери которой были открыты, вбежал дворянин по фамилии Бурс, спасаясь от стрелков, преследовавших его. В трех шагах от меня его закололи алебардой. Я потеряла сознание и упала на руки месье де Нанси. Очнувшись, я вошла в маленькую комнату, где спала моя сестра. В это время месье де Мьоссан, первый дворянин из окружения моего мужа, и Арманьяк, первый слуга моего мужа, пришли ко мне и стали умолять спасти им жизнь. Я поспешила к королю Карлу и королеве-матери и бросилась им в ноги, прося их об этом. Они обещали выполнить мою просьбу…»

События Варфоломеевской ночи осудил даже Иван Грозный, который сам никогда не церемонился с врагами. Из письма царя императору Максимилиану II: «А что, брат дражайшей, скорбиш о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколко тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил».

Только король Португалии выразил свои поздравления Карлу IX после кровавых событий:
«Величайшему, могущественнейшему и христианнейшему государю Дону Карлу, королю Франции, брату и кузену, я, Дон Себастьян, милостью Божьей король Португалии и Альгарве, от одного моря до другого в Африке, сеньор Гвинеи и завоеваний, мореплавания и торговли в Эфиопии, Аравии, Персии и Индии, посылаю большой привет, как тому, кого я весьма люблю и уважаю.

Все похвалы, которые я мог бы Вам вознести, вызваны Вашими великими заслугами в деле исполнения священной и почетной обязанности, которую Вы взяли [на себя], и направленной против лютеран, врагов нашей святой веры и противников Вашей короны; ибо вера не дала забыть многие проявления родственной любви и дружбы, которые были между нами, и через Вас повелела сохранять нашу связь во всех случаях, когда это требуется. Мы видим, как много Вы уже сделали, как много и ныне делаете, и то, что ежедневно воплощаете в служении Господу нашему - сохранение веры и Ваших королевств, искоренение из них ересей. Все это - долг и репутация Ваша. Я весьма счастлив иметь такого короля и брата, который уже носит имя христианнейшего, и мог бы заново заслужить его ныне для себя и всех королей, своих преемников.

Вот почему кроме поздравлений, которые Вам передаст Жоан Гомеш да Сильва из моего совета, который состоит при Вашем дворе, мне кажется, что мы сможем объединить наши усилия в этом деле, столь должном для нас обоих, посредством нового посла, которого ныне я к этому приставляю; каковой - дон Диониш Далемкастро, старший командор Ордена Господа нашего Иисуса Христа, мой весьма возлюбленный племянник, которого я Вам направляю, человек, которому по его качествам я весьма доверяю и которому прошу Вас оказать полное и сердечное доверие во всем, что надо мне Вам сказать, высочайший, могущественнейший, христианнейший государь, брат и кузен, да хранит Господь наш Вашу королевскую корону и королевство под своей святой защитой».

Король Карл утверждал, что не ожидал такого кровопролития. «Даже мой берет ни о чем не знал» - говорил король.

По другой версии хронистов, король одобрил массовые расправы.
«Эта бойня предстала перед глазами короля, который взирал на нее из Лувра с большой радостью. Несколько дней спустя он лично пошел взглянуть на виселицу на Монфоконе и на труп Колиньи, который был повешен за ноги, и когда некоторые из его свиты прикинулись, что не могут приблизиться по причине зловония трупа, «Запах мертвого врага, - сказал он, - сладок и приятен».

Арест гугенотки

«В означенный день христианнейший король, облаченный в свои королевские одежды, явился во дворец и объявил парламенту, что мир, который он заключил с гугенотами, он вынужден был заключить по той причине, что его народ был измучен и разорен, но что в настоящее время, когда Бог даровал ему победу над его врагами, он провозглашает недействительным и ничего не значащим эдикт, который был издан в ознаменование указанного мира, и что он желает, дабы соблюдали тот, который был опубликован прежде и согласно которому никакая иная вера, кроме католической, апостольской и римской, не может исповедоваться в его королевстве».

Благодаря Варфоломеевкой расправе Екатерина Медичи снискала особую любовь подданных. Всего добрые католики награбили около полтора миллиона золотых.

Екатерина Медичи

«…Трагедия продолжалась целых три дня со всплесками необузданной ярости. Едва ли и теперь город успокоился. Награблена огромная добыча: ее оценивают в полтора миллиона золотых экю. Более четырехсот дворян, самых храбрых и лучших военачальников своей партии, погибли. Невероятно большое число их явилось, отлично обеспеченное одеждой, драгоценностями и деньгами, чтобы не ударить в грязь лицом на свадьбе короля Наваррского. Население обогатилось за их счет».

"Утром, у входа в Лувр"

«Жители Парижа довольны; они чувствуют, что утешились: вчера они ненавидели королеву, сегодня славят ее, объявляя матерью страны и хранительницей христианской веры». - писал современник событий.

Всего на благо королевства погибло около 30 тысяч человек. Через два года после кровавых событий король Карл IX умер на руках Екатерины Медичи. Предположительно, он был отравлен. Королева передала отравленную книгу своему врагу Генриху Наваррскому. Не догадываясь о яде, Генрих дал почитать книгу "кузену Карлу"... Так королева невольно убила родного сына.

Герб на любимой церкви Екатерины Медичи. По гербам у нас спец

Флорентийская купчиха

Екатерина Медичи — пожалуй, одна из самых значительных фигур на политической арене Европы XVI века. Родилась она во Флоренции и в 14 лет вышла замуж за французского принца Генриха де Валуа. Тот, правда, свою итальянскую жену, прямо скажем, не любил и всячески старался ограничить ее доступ к государственным делам. А в 19 лет Генрих II полцарства бросил к ногам своей любовницы Дианы де Пуатье, которая была в два раза его старше. К тому же, воспитанной в купеческой Флоренции Екатерине приходилось несладко в свете: незнание этикета и французского языка вызывало презрение у придворных.

Екатерина Медичи

От унижений до безграничной власти

Чтобы укрепиться, Екатерине было просто необходимо родить королю наследника. Долгое время думали, что королева бесплодна, но маги и алхимики во главе с Нострадамусом не опускали рук: они принялись потчевать Медичи мочой мула и привязывать к ее животу коровий навоз. Трудно сказать, какое из этих средств возымело действие, но королеве удалось-таки родить Генриху II сына Франциска.

Брак Екатерины Медичи и Генриха II был крайне неудачным

В 1559 году король умер после рыцарского турнира, и Екатерина до конца своих дней носила лишь черные одежды в знак траура. Интересно, что до этого во Франции траурными считали белые одежды, и именно Медичи ввела моду на белый цвет. Через год скоропостижно скончался наследник Франциск II, после чего королева осталась регентом при малолетнем сыне Карле IX. Это сделало ее одной из самых могущественных женщин Европы.

Король Франции Карл IX

Женщина на троне

Чтобы упрочить положение Валуа на троне, Екатерина занималась устройством династических браков. Например, новоиспеченного короля Карла она женила на дочери императора Священной римской империи Елизавете. Следующим шагом должен был стать брак ее дочери Маргариты и Генриха Наваррского. Мать Генриха, королева Жанна, согласилась, но при одном условии: Генрих будет продолжать придерживаться гугенотской веры, в то время как сама Медичи была католичкой. Это соглашение впоследствии сыграло с протестантами злую шутку.

Убейте их всех!

18 августа 1572 года Генрих Наваррский прибыл в Париж с огромной свитой, состоявшей из самых именитых гугенотов. Можно сказать, что какое-то время Екатерина терпимо относилась к гугенотам и даже шла им на уступки, но затем резко сменила направление политики. И на этот раз Медичи решила избавиться от протестантской верхушки. Покушение на Гаспара де Колиньи, вождя гугенотов, не удалось.

В черном списке королевы было около десятка военных предводителей протестантов, а также она хотела захватить формальных лидеров партии гугенотов, принцев Бурбонского дома, Генриха Наваррского и принца де Конде. Многие историки считают, что распоряжение «Тогда убейте, убейте их всех!», которое 23 августа дал король Карл IX, вовсе не было призывом к началу повсеместного убийства гугенотов. Вполне возможно, он имел в виду тех самых лиц из списка матери. Но ситуация вышла из-под контроля.

Карл Гун «Канун Варфоломеевской ночи»

Добрые католики на тропе войны

Набат, который «добрые католики» Парижа расценили как призыв к началу кровавой резни, прозвучал с колокольни церкви Сен-Жермен-л"Оксеруа. Историки считают, что на самом деле это мог быть всего лишь сигнал к убийству верхушки гугенотов. Но разъяренные простолюдины принялись отлавливать гугенотов, которых несложно было узнать по их черной одежде, и рвать их на куски.

Парижане не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Некоторые под шумок решили разобраться с кредиторами, ограбить соседей или даже избавиться от надоевшей жены, так что под ударами шпаг погибло немало простых католиков. С убитых снимали одежду. Кровавая бойня, начавшаяся накануне дня святого Варфоломея, по самым скромным подсчетам унесла жизни около 3000 гугенотов, многие из которых были весьма именитыми. Помилованы были лишь принцы крови, Генрих Наваррский и принц де Конде, которых, правда, принудили принять католическую веру.

Франсуа Дебюа, изображение Варфоломеевской ночи

Волна насилия, прокатившаяся по Парижу, вылилась за пределы столицы и охватила всю страну. Некоторые историки предлагают называть эту резню не Варфоломеевской ночью, а Варфоломеевским сезоном. Количество жертв обычно оценивают от 8000 до 30000 тысяч. События августа 1572 стали переломным моментом в Религиозных войнах Франции, которые длились больше 30 лет. В памяти протестантов католики закрепились как жестокие люди, а Екатерина Медичи снискала славу злой итальянской королевы.

Екатерину Медичи называли черной королевой

Паиньки-гугеноты

Изображение гугенотов как невинных жертв в данном случае не совсем верно. Дело в том, что и у протестантов было рыльце в пушку. Например, в 1567 году в Ниме французские протестанты устроили массовое убийство католических священников и монахов. Во время ярмарки они собрали важнейших католиков, убили их и бросили в колодец. Конечно, масштабы Мишелады в Ниме не сравнимы с Варфоломеевской ночью — в результате погибло около 90 человек. Но факт остается фактом: гугеноты занимали активную позицию в Религиозных войнах, и их никак нельзя назвать бедными овечками.

Эдуард Деба-Понсан «Утро у ворот Лувра». Екатерина Медичи разглядывает тела убитых

Европа восприняла известия о кровавой резне во Франции крайне негативно. Генриха Анжуйского, который принял непосредственное участие в планировании Варфоломеевской ночи, прозвали «мясным королем». Королева Англии Елизавета тоже была возмущена поведением французов. А Иван Грозный написал императору Максимилиану II письмо, в котором выражал свое крайнее недовольством таким предосудительным обращением с людьми.

В середине XVI века монархия во Франции переживала не лучшие времена. Итальянские войны, которые закончились поражением, обусловили тяжелый кризис власти и экономики. Французские феодалы, рассчитывающие на высокие должности, новые земли и военную добычу, были весьма разочарованы и раздражены такой неудачей. Все их обвинения пали на короля и его придворных. После войны аристократия оказалась практически разорена. Поэтому дворянство, как только возникло движение гугенотов, тут же стало поддерживать и использовать его против центральной власти, стремясь добиться тем самым уступок для себя. Так кто такие гугеноты во Франции? Ответ на данный вопрос вы найдете в статье.

Католики и протестанты

Жители Западной Европы исповедовали католицизм, но к началу XVI века стало нарастать недовольство среди верующих по поводу того, как ведутся дела Церкви. Они были уверены, что Папа Римский и его окружение только и думают, как укрепить свою власть и стать еще богаче. Демонстрируя свою жадность и стяжательство, священнослужители тем самым подавали плохой пример прихожанам. Эти недовольства привели к тому, что появилось новое движение, названное Реформацией. Его целью было изменение политики христианской церкви. Люди, которые присоединялись к этому движению, назывались протестантами, так как они были не согласны с текущим положением дел.

Появление нового течения

Гугенот - это французский протестант XVI-XVII веков. Самые первые из них назывались лютеранами в честь немецкого монаха жившего в городе Виттенберге. В 1517 году он составил некий список, состоящий из 95 пунктов, который вывесил на двери своей церкви. Этот документ не только обличал отдельных священнослужителей, но и являлся своеобразным протестом против неправильной политики всей римско-католической церкви.

Лютер был убежден, что каждый имеет право на самостоятельное изучение Священного Писания. Для этого он перевел Библию с латинского на немецкий. Он был первым, а вслед за ним Писание стали издавать и на других языках.

Как и следовало ожидать, католическая церковь осудила Лютера. К большому удивлению, его поддержали не только простые люди, но и некоторые правители в Европе. Так, английский король решил развестись с женой и обвенчаться с Анной Болейн. Но Папа Римский не дал на это разрешения, поэтому правитель Англии прекратил отношения с Ватиканом, а затем объявил себя главой Церкви в своей стране.

Вслед за немецким монахом стали появляться и другие сильные личности, которые разделяли идеи Реформации. Вследствие этого в протестантизме появилось несколько течений. Если в Германии таких верующих называли лютеранами, то во Франции гугенот - это кальвинист. Свое название вера получила благодаря Жану Кальвину (1509-1564). Он был известным французским богословом, и в своих трудах сумел доступно изложить все основные аспекты христианской веры.

Надо сказать, что после такого разделения верующие-католики стали подвергать пыткам и даже вешать протестантов, а другие, в свою очередь, стали нападать на приверженцев Папы Римского. Но все они были уверены: заставляя страдать своих врагов, они спасают их души от вечных мук ада.

Со временем протестантизм стал распространяться по всей территории Франции. Сначала гугенот - это верующий человек, разделявший взгляды новой религии. Он мог быть представителем плебейства или буржуазии, а также выходцем из дворянского сословия или феодальной знати. Позднее понятие расширилось. В 60-х годах XVI в. и в 20-х годах XVII в. гугенот - это уже не просто верующий человек, он принадлежал к целой религиозно-политической группировке протестантов-кальвинистов.

Разделение на два лагеря

Началу военных действий во Франции способствовала слабость наследников Генриха II. Его сыновья - правивший всего год (1559-1560), Карл IX (1560-1574) и Генрих III (1574-1589), часто становились орудием интриг, которые плела друг против друга придворная феодальная знать.

Карл IX взошел на престол в десятилетнем возрасте, а регентом стала его мать - Екатерина Медичи, которая властвовала вместе со своими фаворитами. К шестидесятым годам все крупные феодалы разделились на две мощнейшие религиозно-политические группировки. Одна часть вельмож была на стороне Гизов. Они исповедовали католицизм. На их стороне оказалась и Екатерина Медичи - итальянка по происхождению. Другая часть знати принадлежала к оппозиции и представляла гугенотскую партию, во главе которой стояли Бурбоны, адмирал Колиньи и король Наварры. Надо сказать, что при дворе были и такие политики, которые не примкнули ни к одной из враждующих сторон. Они пытались примирить врагов, коими являлись гугеноты и католики.

Начало войн

1 марта 1562 года в небольшом городке Васси герцог Гиз со своими вооруженными сторонниками внезапно напал на собравшихся для молитвы людей. Это были гугеноты, которые сумели дать отпор вероломным католикам. После вооруженного инцидента началось открытое противостояние. Оно получило название гугенотских войн (1562-1598 гг.). В них погибли Антуан де Бурбон и Франсуа де Гиз. С этого момента война, в которой участвовали непримиримые враги, - гугеноты и католики - превратилась в череду трагических событий, ввергших Францию в настоящий хаос.

Временное перемирие

Очередной вооруженный конфликт завершился в 1570 году. Это было религиозно-политическое противостояние, потрясшее всю страну. Конец войне положил Сен-Жерменский мир. Согласно ему, французские гугеноты получали свободу вероисповедания, а также контроль над целым рядом мощнейших крепостей.

Наступившее перемирие принесло истерзанной стране и ее народу удовлетворение, но вызвало ярое недовольство со стороны вельмож-католиков, в частности, семейства Гизов - древнего французского рода, происходящего еще от Каролингов.

Усиление влияния при дворе

Предводителем протестантов являлся адмирал де Колиньи. Гугенот по убеждению, он был включен в состав Государственного совета, действующего при Карле IX Валуа. Де Колиньи, влияние которого при дворе было огромным, чтобы еще больше укрепить такой долгожданный мир, убедил короля устроить брак между Маргаритой де Валуа и Генрихом Наваррским.

Адмирал Колиньи был прекрасным политиком и дипломатом, желающим процветания своей стране. Он хотел, чтобы Франция стала могущественной, но католическая Испания, считавшаяся в то время королевой морей, не давала этого сделать. Адмирал посоветовал королю оказать военную помощь нидерландским протестантам, борющимся за свою независимость. Он знал, что если Карл IX согласится, то войны с Испанией не избежать. Но Колиньи также понимал, что это сплотило бы гугенотов и католиков, так как национальные интересы превыше всех остальных.

Екатерина Медичи (1519-1589 гг.), мать молодого короля, была весьма недовольна тем, что влияние гугенотов при дворе все более возрастает. Она не желала войны с испанскими католиками. Королева-мать считала, что такие действия спровоцируют национальную катастрофу. В случае войны Папа Римский и вся католическая Европа ополчились бы против Франции.

Причины кровавой бойни

В 1572 году была предпринята очередная попытка примирить две враждующие стороны. Придумали план, по которому сестра короля Карла IX - Маргарита де Валуа - должна была выйти замуж за протестанта Генриха Наваррского. Таким образом, этот брак мог положить конец кровопролитию во Франции, и война гугенотов и католиков на этом бы закончилась.

Свадьба должна была состояться 18 августа. На нее съехались все знатные гугеноты. Большая их часть временно поселилась в центре Парижа, где размещались дома католических вельмож. Протестантская знать выглядела просто роскошно по сравнению с ними, и это вызвало большое недовольство среди городских жителей, которые из-за высоких налогов и цен на продукты питания не могли жить так же хорошо. Богатая свадьба послужила причиной недовольства, так как на ее организацию была потрачена уйма денег, взятая, конечно же, из кошельков и так небогатых налогоплательщиков. Поэтому обстановка в Париже постепенно накалялась, пока не достигла своего апогея.

Убийство адмирала де Колиньи

Ситуация в городе была напряженной, и ею не замедлило воспользоваться семейство Гизов. Вместе с Екатериной Медичи они организовали заговор с целью убийства де Колиньи. Двадцать второго августа 1572 года адмирал проезжал мимо дома Гизов, он был ранен в руку выстрелом, произведенным прямо из окна. Попытка убийства на этот раз провалилась. Но католики не собирались отказываться от своих планов. Ночью 24 августа толпа разъяренных вооруженных людей ворвалась в дом, где и был зверски убит адмирал-гугенот Колиньи. Именно это преступление и положило начало событиям, прокатившимся по всей стране. Так началась кровавая ночь гугенотов.

Варфоломеевская ночь

Прибывшие на свадьбу в Париж сторонники Генриха Наваррского в ночь с 23-го на 24 августа 1572 года были жесточайшим образом перебиты. Эта дикая резня гугенотов во Франции унесла жизни около 3 тыс. человек.

А все началось с того, что Екатерина Медичи сумела убедить молодого короля в заговоре, организованном против него протестантами. Она говорила ему, что нужно уничтожить всех вельмож, которые причастны к этому. Король поддался уговорам матери. Сразу же последовал приказ о приведении в полную боевую готовность всей стражи, а также о закрытии городских ворот.

Как только стало известно об убийстве Колиньи, над Парижем прогремел набат. Он послужил для католиков сигналом к началу действий. Все выбежали на улицы с оружием, и началась ночь гугенотов. Толпы разъяренных горожан вламывались в дома и убивали всех, кто не хотел быть католиком. В пострадали не только протестанты. Должники убивали своих кредиторов, а кто хотел отомстить - приводили свой приговор в исполнение. Мужья, пользуясь моментом, избавлялись от надоевших им жен, а любовники - от мешающих им мужчин. Поводом для этого послужили гугеноты, Варфоломеевская ночь для которых стала последней в их жизни. Все то темное, что было спрятано глубоко в человеческих душах, вдруг вырвалось наружу и затянуло город кровавой пеленой.

Так как резня гугенотов в Париже произошла ночью накануне дня святого Варфоломея, это событие вошло в историю под названием Варфоломеевской ночи.

Вакханалия

С наступлением рассвета убийства не прекратились. Екатерина Медичи не ожидала такого развития событий. Она планировала уничтожить лишь самых активных гугенотских лидеров, но все пошло не так. В городе начались погромы и грабежи. Обычные добропорядочные жители гибли десятками сотен, и это уже не зависело от их вероисповедания. Все убийцы, воры и грабители вышли из своих притонов, почувствовав безнаказанность.

Власти в городе не было, поэтому вакханалия продолжалась в течение целой недели. Стражники наравне с преступниками грабили всех подряд. Исключением были лишь солдаты гвардии, которые оставались верны закону и королю, но для наведения порядка в городе их явно было недостаточно.

Последствия Варфоломеевской ночи

Волнения и беспорядки, происходящие в столице, вызвали цепную реакцию. Гугеноты и протестанты массово истреблялись не только в Париже, но и по всей территории Франции - в Бордо, Орлеане, Лионе, Руане и других городах.

Чтобы восстановить законность и навести в стране порядок, по приказу короля Франции Карла IX во все провинции и города был разослан документ. В нем говорилось, что убийство протестантских лидеров произошло с его согласия и якобы это помогло предотвратить некий антигосударственный заговор. Кроме того, было официально заявлено, что свобода вероисповедания не отменяется.

Многие гугеноты и протестанты, спасаясь от расправы, покинули территорию Франции, в результате чего их влияние в стране было ослаблено.

Женившись на Маргарите де Валуа, Генрих Наваррский остался в живых. Но чтобы сохранить жизнь, ему пришлось принять католицизм. Его примеру последовал и Генрих Конде.

За время бесчинств было убито не менее 5 тыс. человек. Но, по мнению историков, эта цифра во много раз больше, и составляет около 30 тыс. Надо сказать, что точное число погибших до сих пор остается неизвестным.

Война трех Генрихов

После резни гугенотов войны не прекратились. Они вспыхнули с еще большей силой, в результате чего западные и южные земли отделились от севера Франции. Там было создано новое союзное государство гугенотов, управлявшееся губернаторами из числа местной знати. Они-то больше всего и выиграли от такой «автономии».

К середине 70-х годов в противовес протестантам на севере Франции был организован союз, получивший название Католической лиги. Его главой стал Генрих Гиз. Эта Лига имела контроль над правительством, находящимся в Париже, и всячески препятствовала намерению короля Генриха III заключить перемирие с гугенотами.

В середине 80-х годов противостояние двух непримиримых религиозных партий опять обострилось. Вспыхнул новый конфликт между наследниками трона, названный Войной трех Генрихов (1585-1589), так как в ней принимали участие король Франции Генрих III (Валуа), Генрих Бурбон (Наваррский) и Генрих Гиз.

Причиной их ссоры послужило высказывание последнего о том, что его семья имеет больше прав на престол, чем остальные, так как ее родоначальником является сам Карл Великий. Дело в том, что Генрих III так и не обзавелся наследником, поэтому участники Лиги требовали от него признать Гиза официальным преемником престола. Дошло до того, что в 1588 году король начал стягивать все верные ему войска к столице. Их целью был арест Генриха Гиза и его сторонников. Об этом узнали лиговцы и организовали восстание в Париже против самого короля.

Генриху III пришлось бежать в Шартр. Там он задумал коварный план: пригласить Гиза якобы с целью примирения. Лидер Лиги прибыл к королю 22 декабря 1588 года, но был заколот солдатами. Узнав о таком коварстве, столица отказалась подчиняться Валуа и превратилась в город-республику. Ее примеру последовали и другие.

Король понял, что теряет страну, и тут же объявил Генриха Наваррского своим преемником. Заручившись взаимной поддержкой и заключив между собой договор, два короля со своими войсками пошли на Париж. Но Генрих III так и не вернулся в столицу - его убили 1 августа 1589 года. С его смертью прекратила свое существование. На престол взошел король Наварры, который стал новым правителем Франции - Генрихом IV. С его приходом к власти закончились жестокие войны между католиками и протестантами.

Сейчас на вопрос о том, кто такие гугеноты, во Франции могут просто ответить, что они являлись людьми другой веры, значительно отличающейся от католицизма. Протестанты отвергали поклонение мощам, иконам, осуждали выдачу церковных индульгенций. Такого отношения Папа римский и его духовенство не могли стерпеть, поэтому объявили гугенотов еретиками и пособниками сатаны. Начались гонения, которые и стали причиной столь разрушительных и кровопролитных войн, продлившихся долгие десятилетия.

Одним из эпизодов Религиозных войн 16 века является Варфоломеевская ночь, случившаяся в конце августа 1572 года. Французских протестантов вырезали около 30 000 человек во время ее.

Чем были вызваны события варфоломеевской ночи

Провокаторшей этой страшной ночи считается Екатерина Медичи, подначиваемая итальянцами. Католики с гугенотами и прежде схлестывались в стычках не без жертв, а после Варфоломеевской ночи еще погибло более 6 000 человек. Драки происходили в таких городах Франции, как Лион и Орлеан, Тулуза и Бордо, Руан и Бурж. Почему же так непримиримы были последователи двух ветвей одной христианской религии? Ведь Мессия проповедовал возлюбить даже врагов!

Религия во Франции 16 века была явлением политическим. Появление еретиков в обществе расшатывало устои и даже вело к распаду его. Король Франциск 1 запрещал кальвинистам устраивать богослужения, изымал книги и рукописи протестантов. Дело дошло до того, что подозреваемых в "альтернативной религии" французов решили сжигать на кострах. Несмотря на это, в стране было около пяти тысяч общин кальвинистов. Члены «огненной палаты» ревностно выслеживали гугенотов, невзирая на звания и чины. Противодействие католиков и протестантов грозило закончиться чем-нибудь страшным, это и произошло во время ночи с 23 на 24 августа, когда отмечался день памяти Святого Варфоломея - одного из апостолов Христа. Этого ученика Мессии по легенде распяли вниз головой на кресте, затем содрали с него кожу и отрубили голову.

До Варфоломеевской ночи уже случились три религиозные войны. В одной из них был застрелен гугенотом герцог Франсуа де Гиз. Правительство Франции было на стороне католиков. Но Екатерина Медичи и ее сын Карл 9 опасались чрезмерного усиления власти их. В 1570 году между протестантами и католиками был заключен мирный договор (в Сен-Жермен-ан-Ле), положив конец 3-й Религиозной войне. Не всех он устроил, особенно католиков.

В Нидерландах же зрело восстание протестантов против испанского засилия. Адмирал Колиньи, исповедовавший протестантскую веру, склонял Карла 9 к военному походу в Голландию, дабы помочь революционерам. Мать французского короля была против этого, ей ни к чему была война с Испанией. 22 августа 1572 года ранили адмирала Колиньи в руку выстрелом из аркебузы, подозрение пало на Гизов. Гугеноты обсуждали между собой, что делать, идти к королю с требованием наказать дворян или мстить им самостоятельно. Карл 9 обещал разобраться и наказать виновных, посетив раненого адмирала. Но гугеноты не унимались, обстановка накалялась. Король, понимая, что в случае самосуда над Гизами он окажется сторонником протестантов, устроил длившийся два дня совет в составе его самого, матери, Генриха Анжуйского, вездесущего маршала Тавана и еще нескольких дворян. Было решено на воскресную ночь 24 августа убить несколько наиболее активных протестантских лидеров, предварительно заперев городские ворота во избежание их бегства. Первым в 2 часа ночи погиб Колиньи, и солдаты начали врываться в дома, где жили, вернее, спали гугеноты. Так начиналась Варфоломеевская ночь.